Спасатели веера

Головачев Василий Васильевич

Жругр ожил. Со стороны он здорово походил на хищное насекомое — богомола, скрещенного с динозавром и закованного в броню с тысячью живущих отдельно устройств и аппаратов. Вблизи он производил жуткое впечатление конгломерата механизмов и конструкций, соединенных живыми насекомоподобными узлами в одно целое.

Он резко приподнялся на задних лапах, встопорщил какие-то перепончатые конструкции на шее, вывернул к Никите голову — три узких сложных рыла, торчащих из пирамидального выступа, который вырастал из «костяного» воротника и «шубы» каких-то омерзительного вида лохмотьев. Глаз, подобных человеческим,

у монстра не было, их функции выполнял многогранный нарост — зрительный бугор на голове, под воротником, воспринимающий почти все виды излучений. Со всех трех рыл, блистающих полированной медью, сорвались три фиолетово-красные молнии, направленные в грудь Сухова, однако наткнулись на полотнище прозрачно-зеленого огня, в которое «размазался» меч Святогора, и не причинили вреда. Никита ответил мощным оглушающим ударом руки, защищенной «латной» перчаткой, по крупу чудовища, так что оно вынуждено было присесть, впечатываясь брюхом в дрогнувший пол базы.

Такэда попытался представить, как все это выглядит со стороны — в сплетении «паутинных» конструкций и стеллажей, но не смог.

Жругр сделал выстрел из «воротника» за шеей — яркий белый сполох, пронизанный еще более яркими прожилками огня. Сухов отбил Финистом и этот выпад, пригвоздив кулаком второй руки голову монстра к полу. Жругр вывернул две левые лапы, ударил наотмашь — сверкнули два гигантских лезвия. Удар пришелся по коленям мага и едва не сбил его с ног, хотя пробить защиту, физическую или магическую, не смог.

— Что ты брыкаешься, скотина! — сердито проговорил Сухов. — Я же не собираюсь делать ничего плохого.

Жругр снова ударил лапами, затем сегментом спины, напоминающим крыло. Никита наступил на лапы ногой, а «крыло» вывернул так, что оно встало торчком, перекосив «седло» — трехпалую конструкцию, на которой устраивали седалища игвы. Демоноконь завопил! Вопль был слышен во всех диапазонах, в том числе и в звуковом, но в пси-поле он звучал наиболее громко. Такэда буквально оглох, едва не потеряв сознание, и с трудом пришел в себя через несколько минут, обретя способность видеть и слышать.

Борьба наездника и мустанга закончилась ничьей. Жругр не желал подчиняться магу и на все его «уговоры» в пси-контакте, обещания, попытки перепрограммирования отвечал взбрыкиванием, пси-атаками, огнем из всех видов оружия и воплями. После второго такого вопля «поплыл» и сам Сухов, ослабевший от борьбы, и когда жругр включил самое грозное свое оружие — деформатор, сворачивающий пространство, Никита в сердцах ответил ударом на поражение, разрубив монстра пополам.

— И срубил он ему буйну голову, — пробормотал потрясенный Такэда спустя минуту, — с правой стороны наискось. — Подумал и добавил:

— Тяжела рука гнева…

Видимо, последний удар Никиты послужил сигналом устройству свертки данного объекта хранения в кокон хранилища, потому что форма задымившего, фонтанирующего искрами, одетого в корону молний жругра стала плыть, изменяться, размеры его уменьшаться, и вскоре перед людьми возникла знакомая чаша с двумя «орехами» внутри, испускавшими тусклое вишневое свечение.

Никита скачками — в три приема — обрел прежний нормальный рост и облик человека в зеленом комбинезоне, сказал глухо:

— Пошли отсюда.

Такэда

хотел предупредить его, что вокруг — не воздух Земли, но увидел слабый ореол свечения вокруг тела Сухова — защитное поле, молча полез в люк их конусовидного аппарата, в рубке которого прятался насмерть перепуганный, лепетавший что-то не слишком связное на нескольких языках сразу бывший маг Наум.

Возвращались в молчании. Наум утихомирился и обрадовался, что все закончилось более или менее благополучно. Никита был хмур и подавлен. Запас пси-энергии его кончался, и он сильно мерз. Чтобы отвлечь его от невеселых дум, Такэда предложил:

— Может быть, захватим что-нибудь из демонических запасов?

— Что именно? — очнулся Никита.

— Мало ли что… оружие… консервы… какие-нибудь волшебные вещи. Авось сгодятся.

Никита думал недолго.

— Мысль неплохая. Наум, как далеко отсюда оружейный зал и стеллаж всякой всячины?

— Один чакрым [69] , — оживился невидимка, быстро схватывающий суть разговора. — Шевельните паутинку чуть левее, до трех черных вспышек.

Сухов знал, о чем идет речь, и вскоре конус вынес их в нужное место. А может, наоборот — место переместил к ним. Никаких «черных вспышек» Такэда не заметил, однако Сухов без лишних слов полез из аппарата.

69

мера усилий путника, на равнине — длинный, в гору — короткий (тюрк.).

Лес вокруг конуса здесь рос гуще, чем раньше, чаши буквально сливались в ровное белое «одуванчиковое» поле.

— Не уверен, что это нам пригодится, — проворчал Никита, — но попробуй, если хочешь.

Такэда дотронулся мечом до ближайшей чаши. Процедура развертки кокона длилась несколько секунд, в результате из «ореха» вылупилось нечто напоминающее старинный «маузер». Толя взял его в руку и едва не выронил из-за судороги, которая свела пальцы.

— Осторожно! — рявкнул Сухов, бледнея.

Такэда глянул на него и очень медленно положил «маузер» на пол.

— Извини. — Никита пришел в себя, но краска на его щеки вернулась не сразу. — Это инферно… умертвие. Если сработает…

— И что будет? — Толя испугался не столько крика, сколько бледности друга, но голос его остался ровным.

— По сути, это «глаз василиска», то есть излучатель энтропии в чистом виде, так сказать. В его луче прекращаются все процессы физического плана. Все Великие игвы вооружены им. Даймон, во всяком случае, имел и инферно.

Толя помолчал.

— Излучатель хаоса, ты хочешь сказать, а не энтропии?

— Термин роли не играет. — Сухов с минуту колебался, размышлял, потом подобрал «маузер» и сунул в приготовленный диморфантом карман-кобуру. — Ну все? Посмотрел, попробовал — и будя.

— Погоди чуток. — Толя быстро коснулся мечом сразу пяти чаш, стоявших рядом.

В первой оказалась типичная граната-лимонка, словно только что доставленная с Земли, во второй с виду — раскаленный уголек, в трех остальных разноцветные еловые шишки: зеленая, голубая и коричневая.