Спасатели

Кукаркин Евгений

– Вижу объект, - это голос Григория.
– Судно стоит на грунте прямо, но его засосало в песок.

Джентльмен что то залопотал и переводчик поспешно наклонился к Пахомычу. В динамике загудел его голос.

– Посмотри, пролом в правой скуле борта есть?

– Здесь очень темно, иду вдоль борта.

Проходит немного времени. Слышен голос водолаза.

– Пролом есть, в виде треугольника, высотой три метра.

– Это его пробило носом встречное судно, - поясняет Пахомыч.
– Пролезть в него можно?

–

Можно, кромки ровные.

– Господин, Хелин, - вежливо склоняется Пахомыч к джентльмену, - какое направление водолазу?

Тот что то торопливо объясняет.

– Георгий, пролезь в пролом, выйди в коридор и дойди до двери номер семь.

– Постараюсь.

Опять ожидание. У меня вдруг замер спасательный конец.

– Я дошел до двери.

– Попытайся ее вскрыть...

– Не могу, - хрипит голос водолаза.

– Проломи как-нибудь ее.

В динамике слышно отрывистое дыхание.

– Никак... Дверь стальная, не открыть. Спустите шашку, я постараюсь ее взорвать.

Между Пахомычем и господином Хелиным идет оживленный разговор. Потом раздается голос нашего руководителя.

– Георгий, вылезай на верх. Дверь взрывать не будем.

– Добро... Вылезаю.

Спасательный конец ослабляется и я начинаю его потихонечку сматывать.

Палуба постепенно пустеет: Григорий уходит отдыхать; господин Хелин с переводчиком переправились на яхту; ребята смылись в кубрик играть в домино. Только у поручей дымит из своей трубки Пахомыч. Я подхожу к нему и тоже облокотился на перила.

– Пахомыч, в чем дело, почему мы не рванули дверь там... на судне?

– Понимаешь, это самая глупая экспедиция, в которой я участвую. Мы на дне ищем бутылки с вином и шампанским.

– Чего?

От удивления я чуть не сел на палубу.

– Чего, чего? Этим господам за деньги все можно. Нас за валюту зафрахтовали, теперь надо выполнять эту дерьмовую работу. Вот почему и не рванули дверь в каюту. Как мне объяснил господин Хелин, каждая целая бутылка с шампанским или вином, болтающаяся на дне, стоит от 1000 до 100 тысяч долларов, а он собирается вытащить с этого судна около восьми тысяч бутылок.

– Почему же такие цены?

– Эта посудина попала в катастрофу до войны. Из Марселя в Ленинград везли шампанское, сухие и марочные вина самых лучших сортов юга Франции. Сам Сталин, говорят, был заинтересован в прибытии груза, но..., как мне сказал господин Хелен, навстречу судну шел немецкий эсминец, он и впилил в скулу... Считай, прошло более пятидесяти лет, для вин отличная выдержка, а там на дне наверняка температура прохладная, должно получиться то, что надо.

– Это Хелен тебе рассказал?

– Не только рассказал. Эти господа меня ознакомили с документами...

– Но груз то наш?

– Был наш, стал господина Хелина, он купил право на его приобретение.

– Может рассказать об этом

ребятам?

– Он все узнают сами, но о том, что это наше вино, никому не надо говорить. Здесь затронута честь России.

Пахомыч последний раз затягивается, потом выбивает трубку о перила.

– Как твоя голова?
– задает он вопрос.

– В порядке.

– Завтра пойдешь под воду вместе с Георгием. Дверь будете прожигать, никаких взрывных устройств.

– Я понял.

– Тогда до завтра. Я пойду отдыхать.

Пахомыч сгорбившись исчез в ближайшей двери. Я побрел в нос спасателя. Привязанная к редуктору якоря шестирукая Шива грозно вознесла свои ручки к небу. Я присел на коробку редуктора.

– Не возмущайся, за дело привязали, - говорю бронзовому чуду, - нечего было провозить контрабанду.

– С кем это ты говоришь?

Недалеко от меня стоит Дуся.

– Да вот, беседую с этой... богиней.

– Все жалуешься на свою жизнь...?

– Нет. Зачем...Я лишь слегка пожурил красавицу за провоз контрабанды.

– Интересно, а ее можно о чем нибудь попросить? Как ты считаешь?

– Попроси, только молча. Про себя...

– Я уже...

Медленно уходило за горизонт солнце. Звякнули склянки.

– Пора по каютам, - говорит Дуся.
– Я узнала от Пахомыча, что он назначил тебе завтра спуск...

– Это так.

– Тогда тебе надо выспаться. Давай, собирайся..., - это уже голос Дуси-командирши.

Первым под воду иду я. Это долгое дело спускаться на большие глубины, добираюсь до дна и сразу включаю фонари. Темный, заросший борт судна глыбой завис надо мной.

– Дима, как дела?
– слышу в наушниках голос Пахомыча.

– Я на месте. Спускайте аппаратуру.

– Добро.

Вскоре недалеко от меня завис на тросе резак. Я отстегнул его и тут же свет фонарика замелькал впереди. Это Георгий встал на грунт и теперь ищет меня.

– Дима, видишь, Георгия?

– Вижу.

– Идите к пролому. Остальной груз уже у Георгия.

Мы перемещаемся к носу судна, впереди Георгий, за ним я. Он первый лезет в дыру, которая выводит в коридор. У железной дверь, с которой уже содраны скользкие заросли, мы останавливаемся. Я подсоединяю резак к баллонам, притащенным Георгием.

Прежде всего вырезаю рычажную систему, заклинившую от времени дверь. Георгий вцепившись в створку с трудом отрывает железную махину. Мы направляем лучи света внутрь помещения...

– Ух ты..., - вырывается у меня.

– Что у вас?
– тут же отреагировали наушники.

– Здесь весь потолок из бутылок.

В несколько рядов, всплытые бутылки залепили потолок. Георгий ловит одну из бутылок и направляет на нее свет. Это, по всей видимости, вино, оно без этикетки с корковой пробкой, не смотря на это, внутри сохранился зазор, значит вода не проникла.