Спасатели
Шрифт:
– Ни в одном глазу.
– Смотри у меня. Тебе под воду лезть.
– Вон он бежит, - говорит балаболка Марат, молодой парень, выгнанный из морского училища, за неуспеваемость и откровенное разгильдяйство.
По пирсу не бежал, а неторопливо шел Колька, по его походке я определил, он здорово пьян, видно после нашей встречи наклюкался основательно. Пахомыч тоже это понял и со злостью плюнул за борт.
– Приготовиться к отходу. Константин Ильич, - закричал он на мостик капитану, - давай, отплывай.
Колька
В кубрике собрались все члены экспедиции.
– Зачем плывем в Талин? Чего-нибудь срочное?
– спросил я Пахомыча.
– Там в порту что то под водой нашли...
– Своих не могли использовать?
– Не решились, говорят, хоть и почистили порт после войны, однако до сих пор она подарки преподносит.
– Ну вот, как что, так мы, - говорит Марат.
– А ты бы помолчал, ни разу под воду не ходил, а вякаешь, как будто там только и жил.
– Ребята, атас, Дуська идет, - это предупреждает нас водолаз Гришка Корзухин, самый толковый парень в нашей команде. Он через иллюминатор заметил ее голову. Все поспешно тушат сигареты и папиросы.
Дуся наш врач. Чтобы к ней поменьше приставали мужики, надела на себя личину занудливой и придирчивой бабы. Всегда дает отпор любому хаму, иногда может и чем-нибудь запустить..., за приставание или оскорбление. У нее нет мужа, ходят слухи, что он сбежал, зато ребенка ей оставил.
– Ой, накурили то, - входя, ворчит Дуся.
– Григорий, тебе же нельзя, набрасывается она на Корзухина.
– Да я ничего, даже не затянулся.
– А ну, дыхни.
Он дышит и она с отвращением отворачивается, потом подходит ко мне.
– Ну а ты, паинька, тоже...
– Я вообще этим не занимаюсь.
– Дыхни.
Осторожно дышу.
– Да ты пьян. Пахомыч, он пьян, я не могу разрешить ему спустится под воду.
– Мы же завтра только придем на место. Все отойдет.
– Ничего не отойдет. Алкоголь сидит в крови трое суток.
Все сидят мрачные и не смотрят друг на друга. С Дусей спорить бесполезно.
– Ой, я забыла, - как будто ничего и не произошло, Дуся поворачивается к Пахомычу.
– Куда мы завтра приходим?
– В Талин.
– Ты меня отпустишь на берег?
– Отпущу.
– Тогда я к себе.
Мы провожаем ее взглядом. Как только она исчезает, все начинают шевелиться.
– Вот, зануда, - из угла шипит Колька.
– Помолчал бы, сам не подарок, из-за тебя Димка влип, - осекает его Пахомыч.
– Эй, Марат, траванул бы чего-нибудь, - просит Григорий, - а то настроение не поднять...
– А чего? Я уже все рассказал. Хотя слышали сегодня. Говорят в "Бристоле" в четыре часа дня, сегодня была такая потасовка... Убитых, человек десять, раненых не сосчитать. У меня приятель работает в милиции, говорит, разборки идут между
– Сколько за нее потребовали, не сказали?
– спросил я.
– Нет. Дело в том, вы не поверите, ее утащил какой то парень, который к бандитам не имел никакого отношения.
– Не поверим, - соглашается Григорий.
– В кафе стрелялись две банды, а бабу утащил третий - лишний.
Все улыбаются.
– Ну ладно, ребята, пора спать, - командует Пахомыч.
– Завтра тяжелый день.
– Но я же правду говорю..., - не унимается Марат.
– Циц... марш в койку.
В порту нас сразу же направили ко второму причалу. Он уже оцеплен военными и все суда отведены подальше. Дуся еще раз проверяет Григория, потом зовет меня к себе в каюту.
– Дима, ну что же ты... Я пожалела тебя, не записала в журнал, сам знаешь и выгнать могут.
– У Кольки сын родился, мы немного с ним и... справили.
– Раздевайся до пояса.
Она пальцами проводит по моему телу и чувствую, что это не рука врача, это что то другое. Дуся замеряет давление, проверяет зрачки, прослушивает легкие и сердце.
– Здоров, можешь идти на подхвате.
– Спасибо, Дусенька.
– Спасибо, потом скажешь.
– Когда?
Она улыбнулась.
– Я тебе скажу, когда.
Вот тебе и сердитая женщина.
Григорию одевают чугунные нагрудные грузы, навинчивают шлем, Марат и Коля качают насос. Водолаз поднимает руку и по трапу медленно опускается в воду. Я держу и стравливаю спасательный конец. Пахомыч сидит на телефоне. Мучительно идут минуты, пузырьки воздуха вырываются на поверхность и указывают, где водолаз находится.
– Он просит придержать спасательный конец, - кричит мне Пахомыч.
– Что там стряслось?
– Ил, мать его, он там во взвешенном состоянии. Григорий ничего не может увидеть, находится как в черном тумане. Дна не достал, ниже вообще мгла.
– Здесь течение что ли?
– Бог, его знает. Придется поднимать. Давай, тащи его.
Григорий появился через пять минут. Ему отвернули шлем.
– Там ничего не видно, - была его первая фраза.
– Надо вызывать военных, - говорит Пахомыч.
– Чего они смогут сделать, если мы не могли?
– Они своими приборами смогут нащупать металл на дне. Нам бы только поймать точку, а дальше... опять спустимся мы. Раздевайте его, (это относится к Григорию) будем ждать.
Катер военных пришел через час, они проутюжили поверхность воды вдоль пирса и вскоре сигнальщик замахал флажками.
– Чего они?
– нетерпелив Марат.
– Говорят, железный предмет находится недалеко от пятой железной тумбы, - переводит Пахомыч, - в шести метрах от нее. Ну мы, примерно там и были. Константин Ильич, вали к пятой тумбе.