Спасём наш Мир
Шрифт:
— Ента деревня стоить здеся с позапрошлого веку, и зоны никакой тута отродясь не было. Никакого разрешения теперячных ваших начальников тоды получать не надоть было. Их самих-то, тех начальников, в то время отродясь не было.
— Ничего не знаю! — ответил Гоблин. — Этой так называемой деревни даже нет на карте! Зато у нас есть судебное решение! Все дома, здесь построены самовольно, и подлежат сносу! Это ещё не всё! За снос незаконных строений вы должны заплатить по два миллиона рублей с каждого дома! Решение подписано самим Помидоровым, а мы это решение исполняем!
— А решение о хищении… ой,
— А вы, гражданин… Муравкин, не лезьте не в своё дело! Вас это не касается! — заорал на него Гоблин. — Мы даже не будем против, если Вы вообще уберётесь отсюда!
Другой «пристав» — «круглый» — крикнул:
— Да-да, убирайтесь! Вы здесь вообще никто! Не лезьте не в своё дело! Не баламутьте народ, а то ответите по закону!
— Это по какому же закону? По вашему бандитскому? В смысле, по понятиям? Нет, господин Курилевич, по закону ответите вы. Я, как следователь областной прокуратуры, уже веду это дело, так что не забывайтесь. Я клянусь, что засажу вас всех и надолго. — Потом, обращаясь к собравшимся:
— Товарищи, собирайте по деревне мужиков, что покрепче. Надо остановить бандитов. Я попробую связаться с начальством. Попрошу, чтобы выслали группу захвата. Этих бандитов необходимо задержать. Это люди Луганского. Вон тот, что бумажкой машет и больше всех кричит, — бомжующий пропойца Геннадий Блинов. Вон тот, пузатый, — шофёр подкупленного Луганским судьи Помидорова Вячеслав Курилевич. А вон тот, тощий, что позади Блинова стоит, — самый опытный поджигатель домов Тарас Криулин по кличке Кривой. Этому «кривому» пожизненный срок светит, как и его хозяину Луганскому.
«Приставы» что-то орали, но все слушали Вовкиного отца. Гоблин что-то крикнул, повернувшись в сторону оцепления. Со стороны оцепления к отцу побежали трое в омоновской форме…
Неожиданно Кирилл оказался между отцом и бегущими к нему «омоновцами». В руках у Кирилла был полиэтиленовый пакет с собранными вечером цветами. Кирилл крикнул тем, троим:
— Немедленно остановитесь!
— Уберите отсюда детей! — заорал Гоблин.
— А может убрать Вас, господин Блинов? — спокойно, но очень громко, чтобы все слышали, спросил Кирилл. — Смотрите все, что сейчас будет, — он вынул из пакета жёлтый одуванчик и подул на него. Белый пух только что бывшего жёлтым одуванчика разлетелся и растаял в воздухе. Вовка увидел, как вместе с пухом… исчез Гоблин. Оставшиеся «приставы» растерялись, не понимая, куда пропал их подельник. «Омоновцы» тоже остановились от неожиданности.
— Могу убрать ещё одного! — крикнул Кирилл. Он взял следующий одуванчик, подул… — пропал ещё один «пристав» — «круглый».
С Вовкой это уже было однажды. Вот и теперь. Какая-то буря поднялась у него в душе, и он закричал деревенским:
— Что же вы стоите и смотрите?! Бандиты приехали вас грабить и ломать ваши дома. Что ли вы их рабы, что не сопротивляетесь! Вас вон сколько, а этих совсем мало! Если вы будете смиряться со злом, то наш Мир погибнет!
И действительно, здесь собралось уже полдеревни. Вовка не понял, что подействовало на людей. Может, подействовала его «ораторская речь», а может то, что говорил
По толпе прокатился угрожающий рокот, и люди двинулись на «ОМОН». Оставшийся «пристав» — «носатый» — быстро ретировался, укрывшись за спинами бандитов. Бандиты, выставив вперёд щиты и стуча по ним дубинками (видимо для устрашения), двинулись навстречу толпе.
В общем, могло случиться побоище, в котором были бы жертвы с обеих сторон. Кирилл вытащил из пакета целый пучок одуванчиков и крикнул:
— Господа бандиты! Немедленно остановитесь, иначе пожалеете! Повторять не буду!
Бандиты не вняли предупреждению, и Кирилл дунул на одуванчики…
…Дома, когда немного улеглись страсти, папа и мама, не скрывая удивления, стали расспрашивать Кирилла, как ему удалось сделать ЭТО.
— Я не могу вам это рассказать, — ответил Кирилл. — Не потому, что не хочу. Просто пока я не имею права раскрывать эту тайну — даже вам. Вы многого обо мне не знаете, и о себе тоже.
— Как же мы можем не знать о себе? — удивилась мама.
— Это объяснить непросто, да и всё равно вы не поверите.
— Ну! После того, что мы сегодня видели, мы готовы во всё поверить, — сказал отец.
— Всё равно не могу — пока не могу. Потом, когда будет можно, я попытаюсь рассказать. И не удивляйтесь больше. Я делал всё, чтобы вы… чтобы вообще никто не узнал о моих способностях. Теперь всё изменилось. Теперь мне придётся применить своё умение, чтобы остановить зло. То, что сегодня было, это только начало. Дальше будет хуже.
— Кирилл, — сказал отец, — послезавтра я свяжусь с начальством, с прокурором. Сегодня не получилось — выходной и все за город уехали. Сюда пришлют отряд спецназа для охраны деревни.
— До послезавтра ещё два дня. Бандиты могут вернуться.
— Это вряд ли. Они сейчас в шоке. После случившегося они, долго не оправятся.
— Хорошо бы, но я думаю, что Луганский заставит их оправиться от шока уже сегодня…
…После обеда Вовка спросил брата:
— Слушай, а куда они все делись? Ну эти, Гоблин, ОМОН, бульдозеры? Они что ли совсем пропали? Что ли их больше нет?
— Что это, куда они денутся… Те, которые из себя приставов изображали, сейчас объясняются с Луганским — он им, конечно, не верит. И остальные бандиты там же, только они вообще ничего внятного сказать не могут. Бульдозеры и всё остальное на стройке в Гороховце. Вещи Беловых вернулись на своё законное место. Нанятые рабочие у себя дома.
— Здорово ты это с одуванчиками сделал.
— Ну, скажешь тоже. Ничего тут здорового нет. Надо, просто, кое-чего знать о цветах. Знаешь, цветы ещё и не такое могут. Я тебя тоже научу.
— А зачем тебе люпины? Ведь всё закончилось. Больше-то исчезать никого не надо.
— Ну ты и сказал! «Исчезать никого не надо» — так не говорят. А вообще здорово у тебя получаются такие фразеологизмы.
— Какие ещё гизмы?
— Никакие не «гизмы» — я сказал: «фразеологизмы». Ладно, проехали. А бандиты могут вернуться. Дело в том, что Луганский им не поверит. Он их снова сюда пошлёт, и они пойдут, потому что боятся своего главаря. Луганского даже начальник отделения милиции Змеев боится…