Спасенье огненное (сборник)
Шрифт:
Будущее настало на следующее же утро. Человек я была, мягко говоря, непрактичный и билет закомпостировала только до города Свердловска. Там следовало пересесть на поезд до Оренбурга. И достался мне билет в общий вагон веселого поезда «Свердловск – Оренбург». Посадка – ну точно двадцатые годы: толпа, мешки, сумки, визг и вопли. Меня зажали, притиснули к высоченным ступенькам вагона. Громадный чемодан отрывал руки, вдобавок раскрылась сумочка, и вот-вот под ноги толпе посыплются мои документы и деньги, а меня сомнут и растопчут. Я закрыла глаза. Наступал мой последний миг. Видимо, я заорала. Вдруг толпа отхлынула, неведомая сила вознесла меня вместе с чемоданом в вагон и закинула на верхнюю полку.
Через какое-то
Фантазия Верховного Покровителя границ, конечно, не имела. В этот раз ангел-хранитель явился в облике маленького, худого, очень коротко остриженного и очень шустрого парня с полным набором железных зубов во рту. Руки у него были какие-то непропорционально длинные, жилистые и покрытые синими татуировками. В вагон он спокойно проник через окно. Никакое имущество его не обременяло. Вот то есть совершенно никакое. Видимо, он считал, что имущество вообще осложняет жизнь людям, а поэтому по мере возможности им эту сторону жизни, имущественную, облегчал.
«Цыть – сказал он битком набитому вагону, и вагон в ужасе умолк. – Эта полка – моя, а эта – ее». И, ткнув в мою сторону грязным пальцем, исчез на несколько часов. В отсутствие непосредственной угрозы обыватели осмелели и начали, косясь на меня, обличать «некоторых противных девок, которые вот с такими вот уголовниками связываются. И еще ведь едут себе, полеживая на полках, когда тут матерям с детями сесть некуда». Я сползла вниз и приткнулась в уголочек, а на полку тут же впихалось человек пять.
Спаситель появился, неся два матраса и сумку со снедью. Полка очистилась сама собой, и мне пришлось снова туда забраться. «Ешь», – приказал парень, достав жареную курицу и помидоры. От мысли, что я ем ворованное, в горле поднималась тошнота. Поезд тащился со скоростью пешехода, в вагоне – ни проводника, ни милиции. Поев, парень пришел в благодушное настроение. «Люблю комфорт! – сказал он, вытянувшись на матрасе. – А ты кто такая, куда пилишь, подруга? В Узбекистан? Ты чего там потеряла?» И что вот прикажете ему объяснять? Про Матисса? Про язык и культуру?
Парень про Узбекистан знал гораздо больше меня.
– По делам я там часто бываю. Вот по этой ветке, до самого Оша.
На все культурно-политические акции советской власти в Узбекистане у него тоже был свой взгляд:
– Мне тамошних мужиков жалко. Вот мы с тобой, к примеру, встретились, горячо полюбили друг друга, запросто могли бы пожениться, если бы у меня, конечно, паспорт был. А их женят всех по сговору, как родители решат. Раньше он, мужик-то узбекский, как постарше станет, мог себе любимую жену купить, а теперь – шиш: русские многоженство запретили. Бабы все ходят тюлем обмотанные – сама увидишь. Паранджу им русские сняли, так они тюль на морды намотали. Как только у девки это, ну сама знаешь что, начинается, родители ее тут же – в тюль. Иначе девку не продашь. И вот он, узбек-то, не только что с одной женой всю жизнь жить должен, но всю жизнь одну только эту бабскую физиономию видеть! Ты прикинь, это – жизнь?! Потому они на русских и злые, узбеки-то. Не, ты туда не езди, – решил в конце концов парень. – Я тебе точно говорю: узбеку достанешься – тебя оттуда не выпустят. Ты вот что, ты со мной поедешь. У меня, правда, есть невеста, я вот только фотку ее потерял вчера. Она меня любит – не описать. И я ее, вообще-то, люблю, мне только внешность ее не нравится. Маленькая она, понимаешь, а я высоких девушек очень люблю. У меня еще никогда большой бабы
За окном поплыл вокзальный перрон, замелькали люди с чемоданами. «Милиции-то сколько!» – заговорили в вагоне. «Видно, проверка будет. И правильно, а то развелось тут всяких…» Парень выглянул в окно. «Ты вот что, ты меня на вокзале дожидайся», – сказал он и растворился в спертом воздухе поезда. Как будто и в самом деле верховный режиссер убрал со сцены актера, который уже сыграл свою роль.
Не посвященная в божественный сценарий, я поспешила покинуть место действия с максимально возможной скоростью. Промчавшись сквозь толпу, я улетела на вокзал и закомпостировала билет в купейный вагон скорого поезда «Москва – Ташкент». До отхода поезда, трясясь, я проторчала в женском туалете. Опасения, видимо, были напрасными: спаситель мой не показался. Хочется думать, что в это время он уже сидел в своей небесной гримерке, стирал татуаж, прилаживал обратно нимб и травил анекдоты собратьям по ремеслу: ведь он ангел-хранитель. Он свое дело сделал, а я понеслась навстречу судьбе с еще большей скоростью.
В поезде соседом напротив был молодой туркмен, с четвертого курса МГИМО. Тонкое породистое лицо. Пушкин на фарси наизусть – страницами. У него практика только что закончилась в Париже, в представительстве ЮНЕСКО по странам Востока. Наконец-то, вот оно – культура древнего мира и интеллектуальная высота. Не ударяя в грязь лицом, я цитирую Хайяма. Но парню что-то не до Хайяма.
– Я домой еду, в Ашхабад. Знаешь зачем? – Парень был явно и радостно взволнован. – С невестой знакомиться, родители посватали. Представляешь, ее отец – замминистра! В МИДе! Мой отец там рядовой сотрудник, а она – дочь замминистра! Дочь замминистра!
Подъезжаем к Ташкенту. Парень выглянул в окно и просто скончался от счастья.
– Посмотри, меня уже встречают по статусу зятя замминистра!!!
На перроне будущего зятя замминистра братской республики ждала черная «Волга».
Да уж, тонкое это дело – Восток!
Прибываю в Андижан. Воскресенье. Учреждения, конечно, не работают. Надо искать ночлег, то есть ехать в город. А где, собственно, город-то? Вижу лишь высоченные дувалы да арыки. Очень похоже на декорации. Оглядываюсь – ни единого русского лица. Ни единого! Старики на осликах, стайки детей, женщины, закутанные до глаз в белые тюлевые покрывала. И я, как глухонемая, пытаюсь что-то вызнать, маячу, показываю на чемодан – в ответ только отрицательное качание головой.
Администраторша единственной в городе гостиницы с ходу дает мне от ворот поворот:
– Поселить не могу, поскольку в паспорте нет прописки.
– Но я же… Да как же… Да мне только переночевать…
– Никак не возможно – и все тут.
Сижу со своим чемоданищем в холле, за окном начинает темнеть, податься мне некуда. Внимательно читавший газетку узбекский джентльмен любезно поинтересовался, не хочет ли девушка отдохнуть в его номере. Другие узбекские джентльмены, тоже читавшие газетки в холле, тут же отложили их в сторону. Остро ощутилось, что я, по их меркам, просто совсем голая. «Не выпустят тебя оттуда», – пронеслись в голове слова давешнего спасителя.
Это становилось самой что ни на есть реальной действительностью. Очень и очень было похоже: сгину посреди этих дувалов – и никто не узнает. Душа моя замерла в отчаянии, сердце сжалось от ужаса. Тут верховный режиссер, видимо, снова решил, что уже пора вмешаться. Дверь гостиницы с грохотом раскрылась, и целая орава ангелов-спасителей ввалилась в холл. На сей раз они были замаскированы под футбольную команду ташкентского СКА, якобы приехавшую в Андижан на игру. Мое отчаянное положение они увидели сразу же, и вопрос, представьте себе, сразу же и решился: место я получила!