Спасение для лжепринцессы
Шрифт:
Если сбоит, то по всем фронтам. Если может стать хуже, то непременно становится. Если ситуация способна перейти из разряда неприятной в катастрофическую, то она, гадина такая, непременно этой способностью воспользуется. Единственное, что можно противопоставить распадающемуся на куски миру, — это воля. Нащупать в себе тот стержень, который есть в каждом. Восхититься собой за то, что он не сломан. Или, будем честными, сломан хотя бы не до конца. И восхищаться собой каждый день просто за то, что есть силы его встретить. Что встаёшь с постели. Что находишь повод улыбнуться хотя бы иногда.
Нужно
Утром я поднялась с постели злой и решительной.
Я не просила тащить меня в эту Вилерию. И вилерадой не просила заражать. И уж точно не просила оставлять потом с этими проблемами одну. И да, «Воздушный путь» двумя тысячами пенингов не отделается. И несостоявшаяся свекровь милосердным прощением не отделается. И Мейер не отделается. Хотя что именно с ним делать, я пока и сама слабо представляла. Примерно такое же чувство было, когда Фрося в три года нарисовала меня на обоях в красивом розовом платье с сердечком в руках. С одной стороны, с любовью нарисовано. С другой — на обоях, да ещё и помадой. Вот я и стояла, не зная, ругаться, гордиться или смеяться.
Одевшись, хотела дойти до ресторации, чтобы позавтракать, и неожиданно заметила в вестибюле вчерашнюю собеседницу. Кона Ваендис сидела в одном из шикарных кресел, закинув ногу на ногу. Насыщенный цвет бархатного пурпурного платья подчёркивал белизну видневшейся в высоком разрезе ноги. По гладкой холёной коже стекали в глубокий вырез платья мужские взгляды, до которых куртизанке не было никакого дела, как и до весеннего холода.
— Ах, Лиза! — вкрадчиво улыбнулась она, заметив меня. — Я так рада тебя видеть. Ты могла бы уделить мне несколько минут?
— Доброго утра, — поздоровалась я. — Что-то случилось?
— И нет, и да, — повела она плечами, плавно поднимаясь с кресла. — Знаешь, после нашего вчерашнего разговора у меня осталось неприятное послевкусие. Кажется, я отобрала у тебя надежду и совсем ничего не дала взамен. Пойдём, в зале ресторана пока совсем пусто, там мы сможем поболтать.
Поколебавшись, я кивнула и направилась следом за незваной гостьей. Пусть разговор несколько рушил мои планы, но день только начался, а время на завтрак тратить всё равно придётся. Сделав заказ, я посмотрела на собеседницу.
— Лиза, как ты себя чувствуешь? Как твоё настроение? — участливо спросила она.
— Спасибо, жаловаться не буду, но хвалиться особо нечем.
— Понимаю. Моя жизнь в Вилерии тоже очень непросто началась. Если бы тогда нашёлся человек, бескорыстно протянувший мне руку помощи, возможно, мой путь сложился бы иначе. Я бы хотела немного тебе помочь, дорогая. Просто так, как одна женщина может помочь другой. Вижу, ты нуждаешься как минимум в одежде. Знаешь, мы с девочками собрали немного вещей из тех, что нам когда-то дарили, но никто их так и не носил. У каждой есть как минимум одно такое платье, занимающее место в гардеробе. Не сочти за оскорбление, но я бы хотела их тебе передарить, — томно улыбнулась Ваендис, гипнотизируя взглядом.
Будь на моём месте
— Я с удовольствием приму от вас помощь, — поразмышляв, улыбнулась я. — Но отплатить за доброту, вероятнее всего, никак не смогу, а мне не хотелось бы брать на себя обязательства перед кем бы то ни было.
— Прекрасно понимаю и впечатлена твоей стойкостью. Собственно, мне бы и не пришло в голову что-то требовать взамен, Лиза, — ласково проговорила она. — Все девочки, что пришли ко мне, сделали это сами. Это было их решение, пусть иной раз продиктованное непростыми обстоятельствами. Но если я вижу возможность помочь, то помогаю. А кто, если не я? Посмотри вокруг, любой из этих мужчин многое готов сделать для тебя, но он будет ожидать взаимности, иногда даже требовать её. Будь осторожна. Если обращаешься за помощью, выбирай тех, кто краснеет при разговоре с тобой, это вернейший признак того, что предъявлять тебе претензии у них не хватит духу.
Кона Ваендис лукаво улыбнулась и кокетливо выгнула бровь.
— Благодарю за совет. Но всё же я бы хотела обойтись своими силами!
— Ах, Лиза, не дури. Я помогу тебе, а потом ты однажды поможешь другой девочке в беде. И круг добра замкнётся. Разве не так поступают все люди?
— Только очень порядочные…
— Право, не будем об этом. Посылка с платьями уже ждёт тебя у портье, заберёшь, когда будет удобно. Или не заберёшь, тогда через несколько дней он вернёт её по моему адресу. Но, помимо платьев, девушке нужно много всего. Может, пройдёмся по магазинам после завтрака? За мой счёт, разумеется.
— Это слишком… слишком… — попыталась отказаться я, но куда там!
Сидящая передо мной женщина уже решила причинить мне добро, и, убегая, я лишь продлю эту вакханалию. С одной стороны, было неловко брать у неё хоть что-то, зная, кто она и как зарабатывает деньги. С другой, положение у меня практически бедственное, а в таком благодетелями не перебирают.
— Ерунда! Я же говорю, что ты мне ничего не будешь должна, Лиза. Я достаточно крепко стою на ногах, чтобы позволить себе купить пару брючек и блузок для знакомой в сложной ситуации. Давай закроем эту тему. Лучше расскажи, как ты спала? Не мучили кошмары? Я поначалу просто с ума от них сходила!.. — куртизанка эффектно передёрнула плечами, колыхнув выдающимся бюстом.
У барной стойки поедавший её глазами официант уронил стакан. Тот со звоном разлетелся на десятки осколков, а я вздрогнула от неожиданности.
— Да. Со сном дела обстоят не очень хорошо, — пришлось признать мне. — Да и вообще…
Начав, я неожиданно для самой себя пересказала коне Ваендис все события последних дней, опустив лишь те детали, разглашать которые не позволяла клятва. Лалиссой Гленнвайсской тоже решила не называться, меня от этого имени уже воротило, и произносить его вслух лишний раз не хотелось.