Спасение Эль

Райнеш Евгения

Но причина сейчас была недоступна для устранения. Император гневался на своего единственного наследника. Уже давно и так непоколебимо, что запретил широкие гуляния по поводу дня рождения принца Рафа.

– Он только проснулся? – голос шелестел сыпучим песком, но, казалось, его слышал даже ничтожный младший подмастерье в отдалённых конюшнях.

– Ваше императорское величество, но сегодня у него день…

Под закрытыми веками скрипели горячие искры. С недавних пор Сент с трудом различал голоса, которые крутились у ушей, словно надоедливые мухи. Он

никогда не жаловал шумные компании и старался избегать церемонии, требующие огромную свиту, а сейчас – чем дальше, тем больше – и вовсе погружался в непроницаемое одиночество. Все те, что постоянно крутились рядом, оставались за воздвигнутой самим императором личной стеной, призрачные и безликие, с одинаково тусклыми голосами.

Кто сейчас ответил ему? Кажется, второй смотритель галле. Впрочем, какая разница? Галле окружён барами. Злоумышленник и подумать не успеет причинить Сенту вред, как его тут же разорвут на части.

– Скажи, чтобы явился немедленно, – Сент не дослушал, отмахиваясь с досадой от коробящего голоса.

Говорить с наследником не хотелось так же, как и общаться с кем-либо ещё. Эти встречи были самыми раздражающими, потому что принц, своевольный и бесстрашный, не выказывал к отцу достаточного почтения. Но именно Раф нужен Сенту, как никто другой во всей Ойкумене.

– Ваше величество! – голос изменился.

Этот, второй, казался даже смутно знакомым и невероятно настойчивым. Его нельзя проигнорировать.

– Что?! – никакая сила не заставит Сента открыть глаза. – Говори уже.

Он поморщился.

– Сегодня совершеннолетие наследного принца Рафа, – голос был настроен в любом случае донести всё, что собирался.

– Я знаю. Дальше.

– Крикуны на городских площадях очень оживились.

Сент правильно понял возникшую паузу и промолчал, давая одобрение для доклада.

– Всплыло старое пророчество. О монстре, зачатом с помощью колдовства, который погубит Таиф.

Пауза. Молчание.

– Говорят, что с совершеннолетием Рафа, предсказание начнёт стремительно вступать в полную силу. И это не слухи на пустом месте. Уже несколько лун как в разных частях степи Ошиаса на путников нападают странные существа. Без опознавательных знаков, непонятного роду и племени, и без всяких видимых причин. Они не грабят своих жертв. Налетают, наносят урон и скрываются в густом белёсом тумане, появляющемся с ними. А потом… Когда туман рассеивается, на поле боя не остаётся никаких трупов. То есть они забирают только трупы, словно это и была их главная цель. И ещё… Докладывают о стремительно участившихся случаях выворотников. Из-под взрослых сильных существ, не склонных к внезапным испугам.

– Хорошо, – сказал Сент.

Начальнику императорской показалось, что император остался даже… Доволен? Чуть дрогнули уголки запавшего, иссохшего рта, почти незаметно, но внимательный взгляд высшего стражника не мог ошибиться. Император улыбнулся.

– Простите, ваше величество, – это движение губ так поразило начальника стражи, что он осмелился перечить императору. – Простите

великодушно, но я, наверное… Наверное, я настолько глуп, что не вижу в этом ничего хорошего… Совсем наоборот. Из Ошиаса пришло известие, патрульный отряд сингов…

Начальник дворцовой стражи замолчал, вперив взгляд в высохшие руки Сента. На узловатой фаланге выделялось единственное украшение: массивный перстень из закрученного в замысловатый узор серебра с тростниковым опалом. И сейчас тончайшие пальцы, словно паучьи лапки, гладили его с невиданным сладострастием. Каждое прикосновение к опалу сочилось мистическим, непонятным наслаждением.

– В зад зверя Ниберу сингов, – сказал император, и начальник дворцовой стражи оцепенел от ужаса. – Кому теперь нужны синги? Немедленно зови мне наследного принца. У меня есть для него прекрасный подарок. На день совершеннолетия.

Глава восьмая. «Безлунная свинья»

– Этот город очень вонюч, – сказала Улия, с подозрением оглядывая кучу ветоши возле углового дома. – И это столица Таифа, претендующего на мировое господство? Где же обещанное празднование совершеннолетия принца?

На ворохе тряпья засохли пятна, подозрительно напоминающие кровь. Догадку подтверждала туча мух, клубившаяся над гниющей кучей.

Впрочем, мухи сопровождали путников от самых городских ворот – жирные, надоедливые и наглые. Весь Каракорум противно звенел мухами.

– Город не был таким, – растерянно произнёс Тинар. – Когда мы с Эль в последний раз приходили сюда, он казался совершенно другим.

– Неужели? – приподняла бровь Улия.

Плащ на её груди заходил ходуном, Сёма не высовывал даже носа наружу с тех пор, как они вошли в Каракорум. Но ни разу не упустил возможность показать своё молчаливо-красноречивое недовольство обстоятельствами, в которые попал.

Тинар кивнул. Он не меньше, чем гости из Тумалы, оказался удивлён и удручён этим хаосом.

– И каким же он был? – Улия не унималась.

– Ну, таким… Грандиозным. Живым. Хлопотливым. Может, где-то и вонючим, но не до такой степени…

Словно перечёркивая его слова, сверху вдруг опрокинулся ушат зловонной жидкости – кто-то вылил содержимое ночного горшка прямо из окна на улицу. Тинар еле успел отскочить, зацепив Улию. Они чуть не свалились на замызганную мостовую, в последний момент удержавшись на ногах. Сёма, который почти вылетел из своего укрытия, пронзительно заверещал: вонючие капли всё-таки попали на мордочку.

Улия принялась вытирать несчастного зверька пропылённым подолом своего длинного плаща. Чище Сёма от этого не становился, действие имело скорее утешающую функцию.

– Нам срочно нужно помыться с дороги, – сказала Улия, когда несчастный зверёк спрятался обратно. – Но у меня не осталось никаких иллюзий. В этом городе?

И тут же сама ответила, словно грум осмелился возразить, хотя он не сказал ни слова:

– Брось! Никогда мы не найдём здесь чистой воды.

– Вообще-то, – мягко напомнил Тинар, – вы сами решили идти со мной.