Спасение Эль
Шрифт:
– Ринсинг, – Син вернулся и уже несколько минут стоял у него за спиной, не решаясь окликнуть.
Командир патрульного отряда сингов обернулся. Взгляд был тяжёлым и равнодушным. Не лицо, а застывшая маска.
– Что? – Рин медленно, стараясь не тревожить кровоточащий цветок у себя на груди, поднялся. Он сразу понял: случилось что-то более чудовищное, чем внезапное нападение на его отряд.
– Тел нет, – доложил Син.
– Как так?! – Рин нехорошо прищурился.
– Пропали, – развёл руками Син. Растерянно, совсем не по уставу. – И наши, и чужие. Исчезли. Как будто ничего не было.
– Совсем ничего? – рявкнул Рин.
– Стрелы, – торопливо пояснил Син. – На месте боя остались окровавленные стрелы. Мы собрали их.
– Дай, – коротко приказал командир. В его ладонь тут же послушно легло лёгкое древко, выпачканное кровью вперемешку с землёй.
Рин повертел стрелу в руках. Точь-в-точь как те, что тихонько перезвякивались за его спиной в колчане. Это была стрела сингов.
– Наша, – сказал Рин, ощупывая бороздки на древке. Он знал каждую линию с раннего детства. – Ты идиот? Зачем мне наша стрела? Нужно опознать, какое племя устроило эту засаду.
– Да, – кивнул с чувством собственного достоинства Синсинг. – Они все такие. Наши.
– Что?!
– Все, которые мы собрали на поле. Один в один. Но их слишком много. В два раза больше, чем мы выпустили. То есть половина из них замаскирована под наши.
– Ты посчитал?
Син опять кивнул.
– Надо немедленно сообщить отцу, – сказал Ринсинг.
Он потянулся к сумке, чтобы достать пергамент и перо, но как представил, сколько времени и сил уйдёт на выведение этих дурацких закорючек, его сразу же прошиб холодный пот. Честное слово, Рину лучше бы ещё раз схватиться с полчищем обезумевших выворотников, чем взять в руки перо, измазанное чернильным камнем. Перемётная сумка так и осталась непотревоженной.
– Передашь на словах, – произнёс торопливо, но тоном, не терпящим возражения. – Только точно, ничего не пропустив и не напутав. Доставишь вместе со стрелами.
Глава шестая. Странная находка
– Ты просто нечто, – сказала Улия, с наслаждением прислонившись спиной к чахлому кустику. Сёма тут же выпрыгнул на её колени, покрутил чёрным носом, требуя положенный ему обед. – Как говоришь? Вытащил образ из тени, увидел лицо, но не знаешь, кто он и где его искать?
Тинар развязал свою котомку.
– На самом деле, у меня есть план.
Они шли целый день по выжженной степи, ни разу не присев. Улия сбила ноги, они выкручивались и ныли в лодыжках, но больше всего ей было жалко безвозвратно испорченных туфель.
– Почему мы не взяли повозку? – спросила она грума, когда поняла, что выбивается из сил. – Я видела несколько таких на большой дороге, от которой мы тоже почему-то стараемся держаться подальше…
Она махнула рукой в сторону «Виа соляриа», связывающую соляной кевир, степи Ошиаса и столицу Таифа.
– А почему ты до сих пор шла пешком? – вопросом на вопрос ответил Тинар. – С самой границы?
– Я не видела там никаких наёмных повозок, – сказала Улия, пожимая плечами. – Только толпы беженцев. Они все шли пешком.
– Нам не нужно светиться, – признался грум,
– Чахил?!
– Гильдия перевозчиков, – пояснил грум. – Их называют чахилами. Они связаны с особыми имперскими отделами. Думаю, главная их обязанность: докладывать, кто и куда отправляется по дорогам Каракорума. Так что, идя на важное дело, не стоит светиться в повозке чахила.
Он произнёс это таким тоном, что девушка поняла: путешествие в повозке не состоится, и смирилась. Когда наконец-то Тинар сказал, что можно отдохнуть, Улия ничего не произнесла вслух, но с облегчением вздохнула.
– Нам всё равно въездную дорогу не миновать, – пояснил грум, зацепив глазами небольшую полянку, окружённую относительно пышными кустами. – Если мы хотим попасть в Каракорум, придётся влиться в толпу, но чем позднее это сделаем, тем безопаснее.
Он отправился к присмотренной полянке, чтобы привычными уже движениями расположиться на ранний привал. Улия не стала дожидаться, когда грум разложит на тряпице свои неизменные мешочки, торбочки и сниски – этот процесс мог затянуться – и опустилась на мягкую траву. Покров здесь оказался более свежим и приятным на ощупь, чем, откуда они пришли. Улия с удовольствием провела ладонью по мягкой траве и вдруг замерла. Сёма, уловив перемену в её настроении, тут же проснулся и вопросительно пискнул, выставив заспанную мордочку из складок её плаща.
– Мне кажется, совсем недавно тут что-то произошло, – сказала Улия.
Тинар поднял взгляд от разложенной еды и увидел лёгкое свечение аликорна, пробивающееся сквозь плотную ткань капюшона.
– Где? – переспросил он.
– Прямо здесь.
Улия опять провела рукой по траве, но уже осторожно. Всё ещё не веря своим ощущениям, девушка подняла пальцы к глазам и выдохнула.
– Это кровь… Тут всё пропитано… И ещё чем-то. Оно страшнее, чем кровь, и ещё, кажется, я уже встречалась с этим.
– Непонятно, – сказал Тинар, делая вид, что ему совершенно наплевать на коричневые пятна, оставшиеся на пальцах Улии. – Это может быть кровь раненого животного. Например, зайца, которого сожрал ястреб. Их много тут. И ястребов, и зайцев.
Он поднял палец, указывая в небо. И в самом деле, где-то высоко в синеве плавно кружило несколько тёмных точек.
– Ястреб сожрал зайца, – грум тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но хотел успокоить девушку. Тревога и в самом деле могла быть ложной. – Что в этом страшного? Ну, если не смотреть на ситуацию глазами самого зайца…
Он незаметно ощупал землю вокруг себя. Улия была права: ладонь наткнулась на наконечник стрелы. Равнодушно глядя прямо в глаза девушке, Тинар провёл пальцем по заострённому металлу. Остриё на ощупь казалось шероховатым, на нём явно запеклись сгустки крови. Грум не знал ни одного ястреба, который бы охотился на зайцев с помощью стрел. Здесь шёл бой, и, судя по тому, что земля ещё не полностью впитала кровь, произошло это несколько часов назад. Он незаметно сунул наконечник в карман.
– Ешь давай, – сказал Тинар, искренне надеясь, что хозяин стрелы не собирается возвращаться на поле битвы. – А то этот проглот всё подчистит. Не успеешь и глазом моргнуть.