Спасение Лоусона
Шрифт:
Никто не искал меня из-за долга в пятьдесят тысяч долларов.
Дни приходили и уходили, и они были потрачены на нервное хождение до самого утра. Я ждал весь следующий день, но так ничего и не дождался. Это было похоже на затишье перед бурей. Я не спал ночи в течение двух недель, ожидая, что нам выбьют дверь и отправят на смерть к разъяренным наркоторговцам, которые знали, что я украл их деньги.
Только… Этого не случилось.
Вместо этого улицы погрузились в хаос. Банда Райкера появилась и показала себя. Они называли себя синдикатом и выступали против небольших банд, которых снабжали, выбивая
Кроме меня.
Я знал все.
Это была цепная реакция, на которую я надеялся. В то время как синдикат пытался отомстить за смерть Рикардо, идя против других, я скрывался в тени, никем не преследуемый.
За мной никто не пришёл. Наверное про меня забыли на время. Как незначительный долг, за которым не нужно было следить, пока они не доберутся до сути произошедшего. Вероятно они заботились о деньгах больше, чем о забитом до смерти Рикардо. В конце концов, там было больше ста тысяч долларов. Сто тысяч долларов, которые я спрятал рядом с помеченным деревом в середине кустарника в сорока минутах езды от Хедли.
Это были деньги, которые нельзя трогать. Мне нужно было залечь на дно, а не выставлять напоказ своё неожиданное богатство. Я должен был обойтись без него и продолжать жить и обеспечивать себя сам. Это оказалось труднее, чем я думал. Искушение не драться росло с каждым днём, проведённым с Кайденом. Я не хотел возвращаться домой с синяками и врать маленькому мальчику о том, откуда они взялись. Я хотел быть лучше. Хотел быть кем-то, на кого он мог бы равняться. Быть уличным бойцом было уже недостаточно, и деньги, зарытые в землю, становились всё более заманчивыми.
Я не мог изучить варианты или снять груз с груди, рассказывая об этом Элли. Я не мог рассказать ей о деньгах, потому что не мог подвергать опасности её жизнь, если люди из синдиката будут вынюхивать и требовать ответов. Иногда правда была тяжким бременем, и рассказать её значило, что кто-то другой должен будет нести это беря вместе с тобой. Элли не заслуживала этого. Ей нужно сосредоточиться на своём образовании и маленьком сыне. Ей нужно было верить, что я обо всём позабочусь.
Но у меня был план. Это было опасно, безумно, требовало помощи от кого-то столь же испорченного, как и я. Это был единственный способ достичь цели. Обеспечить хорошую жизнь тем, кого я люблю. Это то, чем я был одержим в течение очень долгого времени.
И как всегда, когда я думал обо всём, что случилось, думал о том, что увижу Райкера после рождения Кайдена. Я хотел покоя. Хотел, чтобы он рассказал мне всё, но… Чёрт возьми, этот парень был упрям.
Когда я увидел его лицо, то понял, что он хочет только одного. Убить меня. Он волочил ноги, боясь приблизиться ко мне, и всё время хмурился, как будто у него была причина злиться.
Всё моё тело было напряжено и наготове к тому времени, когда он сел на привинченный стул. Некоторое время мы молчали. Тишина была
Райкер почему-то выглядел старше. Его щеки были покрыты щетиной, волосы немного длиннее, чем он когда-либо позволял себе отрастить раньше. Интересно, что он увидел, когда посмотрел на меня? Его глаза блуждали по моему лицу, и на мгновение мне показалось, что он смотрит на кого-то незнакомого. Я знал, что изменился. Я чувствовал себя по-другому. С тех пор, как убил человека, я потерял часть своей личности, и не был уверен, что её можно вернуть.
— Мы так и будем сидеть здесь и пялиться друг на друга весь день? — сказал я, нарушая молчание.
Он не ответил. Он продолжал смотреть на меня, почти не моргая.
— Прекрати вести себя так, будто это я облажался, — прорычал я, наклоняясь вперёд, чтобы посмотреть на него поближе. — Я никогда об этом не просил, Райкер. Всё это просто случилось, хотя можно было бы этого избежать, если бы не ты и твоя глупость. Ты сидишь на той стороне стола, потому что облажался, а я всё ещё разгребаю твои ошибки. Так как насчёт того, чтобы открыть свой чёртов рот и поговорить со мной, как мужчина?
Он ухмыльнулся. Если бы я заговорил с ним так раньше, он бы начал драться, чтобы показать мне, что он мужчина. Я уже много раз играл в эту игру, говоря вещи, которые, как я знал, заденут его.
Я искал реакции, пытаясь вывести его, чтобы поговорить со мной. Даже если мой брат говорил в гневе.
— Я размышляю о том, как собираюсь убить тебя, — тихо сказал он, склонив голову набок. — Думаю о том, как перережу твою грёбаную глотку после того, как разорву тебя на куски.
Я усмехнулся, совершенно не обращая внимания на его слова.
— Если кто и заслуживает смерти, так это ты. Хочешь сыграть в эту слезливую историю? Держу пари, ты говоришь себе, что я какой-то вор. Забрал твою женщину, твоего ребёнка, забрал жизнь, которую ты мог бы иметь. И всё это дерьмо, которое неудачники любят говорить себе, когда они облажались. Именно этим ты и занимаешься, верно? Слушай сюда, маленький засранец, я не вор. Я взял на себя твою ответственность, и в отличие от тебя, я ничего не порчу. Это лучшее, что когда-либо случалось со мной, и это могло бы быть лучшим, что когда-либо случалось с тобой. Но это не так, и всё потому, что ты всех выбросил из своей жизни.
— Ты ни хрена обо мне не знаешь, — возразил он, с трудом сглотнув. — Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы попасть туда, где я сейчас. Так как насчёт того, чтобы убраться нахуй отсюда? Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать твои оскорбления, как будто ты знаешь обо мне хоть что-то.
— Я здесь, потому что мы собираемся поговорить, Райкер, — резко перебил я. — Мы поговорим обо всём или как можно большем за те полчаса, что у меня есть.