Спасение Лоусона
Шрифт:
— Мне нечего сказать.
— Чушь собачья! Ты сидишь здесь и говоришь мне, что я ничего о тебе не знаю. Как насчёт того, чтобы начать открывать рот и вводить меня в курс дела? Единственный способ исправить это дерьмо — это быть честным.
— Я нихрена тебе не скажу! И последнее, что я слышал, так это то, что честность не была твоим грёбаным приоритетом, когда ты сидел напротив меня, как сейчас, обещая, что позаботишься о моей женщине.
Он сказал «моей женщине». Словно Элли всё ещё принадлежала
Он увидел мою реакцию и наклонился вперёд, ухмылка стала ещё шире.
— Она с тобой, потому что так проще, Хит. Потому что ты присматриваешь за ней. Как только я выйду отсюда, она вернётся ко мне, как всегда. Каждый раз, когда мы ссорились, каждый раз, когда она уходила от меня, я всегда возвращал её. Она всегда понимала, что без меня она была лишь наполовину собой. И это случится снова, Хит.
— Пошёл ты, — выплюнул я. — Ты сам не знаешь, что говоришь.
Он не смягчился. Вместо этого в его глазах появилось озорство, когда он с любопытством спросил:
— Каково это — знать, что я был её первым? Я был первым, кто поцеловал её. Первым, кто поимел. Она отдала мне свою девственность, Хит. Ты знал? Ты знал, что она хранила её для идеального парня? Это то, как она называла меня, Хит. Идеальный парень. Я был рядом с ней, когда умер её отец. Она плакала у меня на плече. Она слушала, как я её успокаиваю. Она рассказала мне вещи, которые, вероятно, никогда не расскажет тебе. У нас есть история, к которой ты никогда не прикоснёшься. Воспоминания, которых у тебя никогда не будет.
Я задрожал. Было больно слышать, потому что многое из этого было правдой. Он был для неё первым во всём, и я иногда чувствовал себя так, словно я замена. Но потом я вспоминал, как она смотрела на меня. С теплотой и любовью.
Нет, она любила меня. Она была со мной, потому что я был подходящим парнем для неё.
— Если ты был таким идеальным, — усмехнулся я, — тогда почему она не дождалась тебя?
Выступающая вена у основания его горла дёрнулась. Его взгляд стал жёстче. Как бы сильно мне не было больно слышать то, что он говорил, я понял, что ему было ещё больнее. Чёрт, я пришёл сюда не за этим.
— Райкер…
— Отвали и больше не возвращайся. — Он встал и собрался уходить.
— Райкер, мне очень жаль, — сразу начал извиняться я. — Послушай, парень, я здесь не для того, чтобы ссориться. Я просто хочу поговорить. Пожалуйста, давай просто поговорим. Расскажи мне всё. Мы можем решить эту проблему! Забудь обо всём на пару минут и просто поговори со мной, чувак. Ты же мой брат.
— Мы не братья, — огрызнулся он, отступая от меня на шаг. — И больше мне не о чем с тобой говорить.
Я вырвался из этого воспоминания, содрогаясь от чувства вины, которое захлёстывало каждый раз, когда я вспоминал его боль. Вспоминать об этом было опасно. Это заставляло меня задуматься о его отношениях
Как только Кайден снова заснул, я поставил люльку в спальне рядом с нашей кроватью. Затем подвинул Кайдена ближе, убедившись, что соска у него во рту, а сам малыш в полном порядке. Он был вонючим маленьким человечком, пукающим после каждого кормления. Он только много ел и в девяти случаях из десяти спал до пяти утра. Надеюсь, он не станет просыпаться и будить Элли, пока меня не будет. Ей не нужно знать, что я ушёл.
Я натянул чёрную толстовку и переоделся в тёмные джинсы. Достал из сумки ключи и перочинный нож и сунул их в карман. Перед уходом я забрался в постель и пару минут обнимал Элли. Её дни были долгими и трудными. Она так устала, что даже не пошевелилась. Моя грудь отяжелела от любви к ней, и на мгновение я подумал о том, чтобы закончить свою работу завтра, а не сегодня.
Но я не мог, это было непрактично. Это не входило в план. Мне нужно было сделать это сейчас, даже если это означало, что я уйду на три часа и, вероятно, стану ходячим зомби к утру. Кроме того, завтра пятница, и ночь не будет такой безрадостной, как сегодня.
— Чертовски обожаю тебя, детка, — прошептал ей на ухо. Я поцеловал её в плечо и накрыл одеялом. Как только я встал с кровати, то услышал стук во входную дверь.
Нахмурившись, я поспешно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, чтобы Элли не проснулась. По пути остановился на кухне и взял нож. Никогда не знаешь наверняка, верно?
Прислонившись к входной двери и услышав ещё один настойчивый стук, я заглянул в глазок. Напряжение мгновенно спало. Я бросил нож на пол и отпер дверь. Распахнув её, я прорычал:
— Какого хрена ты делаешь у моей двери, чувак?
Марко закатил глаза и протиснулся мимо меня.
— Я уже давно жду тебя у входа. Чёрт, неужели я единственный пунктуальный человек в этом дерьмовом городе?
— Знаешь, существует телефон. Это то, что нормальные люди используют, когда хотят поговорить с кем-то поздно вечером. Они, чёрт побери, им звонят. Можешь сказать спасибо за это Александру Грэму Беллу.
Марко пожал массивными плечами.
— У меня нет времени разговаривать по телефону, который привязывает тебя к дурацкому плану, из которого ты не сможешь выбраться, если не заплатишь непомерную сумму денег.
— Непомерная сумма денег? Суть в том, чтобы придумать план, который мы можем себе позволить и не отходить от него.
— То же дерьмо.
— Ну, ты не можешь продолжать заниматься этим дерьмом. У меня есть ребёнок и женщина, которые спят в нескольких шагах от нас.
— Да, но я чувствую запах секса на всём твоём теле, поэтому уверен, что ты сегодня в лучшем настроении, чем раньше. Чертовы отношения, чувак. Мужчины этого не заслуживают.
Я сердито посмотрел на него, а потом оглянулся в сторону спальни. Я не хотел, чтобы Элли проснулась и увидела Марко в нашей квартире. Он ей не нравился. Ни разу с тех пор, как она видела, как он победил меня в драке много месяцев назад. Честно говоря, он был невероятно умелым бойцом. Теперь наши бои были непредсказуемы, и всегда было не ясно, кто из нас победит. Это сделало наши бои самыми обсуждаемыми. Люди любили смотреть кровавый бой, результат которого нельзя было предсказать до конца. Это делало процесс заключения пари интересным и рискованным.