Спасение в любви
Шрифт:
— Он уже ввязался в это. И принял вызов.
— Ну, это хорошо. Пейдж нужен кто-то, кто примет за нее вызов. А Причер может сам о себе позаботиться.
— Да, мы только что об этом поговорили.
Мел прислонилась к Джеку, и он ее обнял.
— Я никогда не видела ничего подобного, а я видела многое, — выдохнула она. — Этот сукин сын действительно опасен.
— Я не хочу, чтобы ты в этом чересчур увязала, — сказал он.
— Не спорь со мной. Я должна делать свою работу.
— Но это на самом деле опасно, Мел, — возразил Джек.
— Тем больше для меня причин делать свою работу.
Причер
В затишье второй половины дня, как обычно занимаясь ужином, Причер вытащил одну из своих старых поваренных книг. Он всегда восхищался Мартой Стюарт, хотя большая часть ее рецептов для бара не подходила — слишком много возни. Ему нравилась старомодная кухня Бетти Крокер и Джулии Чайлд — они готовили до того, как все стали считать съеденные калории и холестерин.
Он искал рецепт печенья.
Причер знал о детях не так много, в баре не было особого спроса на печенье, но у него сохранились нежные воспоминания о матери, которая его пекла. Она была очень миниатюрной. Маленького роста и высоких принципов. Тихая, но строгая. И очень застенчивая — свою стеснительность он, видимо, унаследовал от нее. Его отец умер совсем молодым, но он тоже был не высокого роста. А потом появился на свет Причер. При рождении он весил больше девяти фунтов [10] и к седьмому классу вымахал до шести футов роста.
10
4,1 килограмма.
У него не было под рукой готовой смеси для выпечки печенья. Но были мука, сахар, простое масло и арахисовое. Из них легко можно было сделать нежное и сладкое печенье. Замешивая тесто и скатывая из него маленькие коричневые шарики, он думал о матери. Он представлял, как они вместе сидят на мессе — ее узкие плечи, застегнутое до самого подбородка платье, седые волосы, стянутые на затылке в аккуратный пучок. А рядом сидит он сам, к пятнадцати годам не умещающийся на одном сиденье. Протыкая мягкие шарики вилкой, он с улыбкой вспоминал, как она учила его водить машину. Это был один из немногих случаев, когда он слышал, что она повышает голос — нервничает и расстраивается. У него слишком большие ноги и слишком длинные. Он слишком грубо обращается с акселератором и с тормозами. «Святые Иисус, Мария, Иосиф! Джон! Будь понежнее! Помедленнее, более изящно! Мне надо было отдать тебя не в футбол, а в балет!» Удивительно, как она тогда не умерла от сердечного приступа.
Она умерла от инфаркта немногим позже, летом, за год до окончания школы. Мать не походила на женщину со слабым сердцем, но кто же знал? Она не обращалась к врачу.
Причер уже делал второй противень печенья, когда поднял голову и заметил маленькую светлую головку, смотревшую на него с нижних ступенек лестницы.
— Привет, — произнес Причер. — Ты поспал?
Кристофер кивнул.
— Хорошо, —
Крис кивнул еще раз.
Наблюдая за мальчиком, Причер стал медленно подталкивать свежеиспеченное печенье по кухонному столу, пока оно не оказалось на краю. Прошла целая минута, прежде чем Крис сделал к печенью один шажок. И еще столько же, прежде чем его маленькая ручка коснулась лакомства, но не взяла его. Крис вопросительно посмотрел на Причера.
— Давай. Скажешь мне, вкусное ли оно.
Крис медленно взял печенье со стола и осторожно откусил маленький кусочек.
— Вкусное? — спросил Причер.
Мальчик кивнул.
Тогда Причер поставил стакан молока рядом с тем местом, где лежало печенье. Крис откусывал по крошечному кусочку и ел его так долго, что Причер успел вытащить из духовки вторую порцию до того, как он закончил. По другую сторону кухонного стола стоял высокий табурет, и малыш в конце концов попробовал на него залезть. Но поскольку в руке он держал какую-то мягкую игрушку, у него ничего не получилось. Причер обошел стол и посадил мальчугана на табурет. Потом вернулся к своей стороне стола и подтолкнул к нему еще одно печенье.
— Только подожди немного, — предупредил он Криса. — Оно еще очень горячее. Попробуй молоко.
Причер стал скатывать арахисовое тесто в шарики и раскладывать их на противне.
— Кто там у тебя? — спросил он, кивая на игрушку в руках мальчика.
— Мишка, — ответил Кристофер и протянул руку к печенью.
— Убедись, что оно как следует остыло, — сказал Причер. — Значит, его так и зовут — Мишка?
Кристофер кивнул.
— Кажется, у него недостает одной ноги.
Мальчик кивнул еще раз.
— Но ему не больно, — сказал он.
— Бедняга. Надо сделать ему вторую ногу. Она, конечно, не будет его собственной, но хоть какая-то. Вдруг он захочет выйти погулять.
Ребенок засмеялся:
— Он не ходит гулять. Я хожу.
— Не ходит, говоришь? Ну, тогда вторую ногу надо сделать хотя бы для красоты. — Причер поднял бровь, они были у него черные и мохнатые. — А ты как думаешь?
Кристофер поднял вверх своего маленького потрепанного медведя с коричневой шерстью и стал его разглядывать.
— Хм… — глубокомысленно изрек он, откусил от печенины и тут же, широко раскрыв рот, выплюнул все на кухонный прилавок. Он выглядел потрясенным. И может, даже испуганным.
— Горячо, да? — спросил Причер, никак не реагируя. Он подошел к мальчику сзади, оторвал кусок от рулона бумажных полотенец и смахнул полупрожеванное печенье. — Надо было подождать еще чуть-чуть. Выпей молока, чтобы охладить рот.
Какое-то время они сидели в тишине — Причер, Крис и трехногий плюшевый мишка. Закончив скатывать тесто в шарики, он стал расплющивать их вилкой, сначала вдоль, а потом поперек.
— Что ты делаес? — спросил его Кристофер.
— Я делаю печенье. Сначала надо замесить тесто, потом скатать шарики, а потом придавить их вилкой, вот так быстро и просто. А потом их надо поставить в духовку. — Он глянул на Криса из-под тяжелых бровей. — Держу пари, ты мог бы тоже в этом поучаствовать. Если будешь делать все медленно и аккуратно.
— Да, я могу.
— Тогда подойди сюда, я посажу тебя повыше.
— Холосо, — сказал мальчик и, положив медведя на прилавок, слез с табурета и подошел к Причеру.