Спасение
Шрифт:
Лавонн красила коротко подстриженные волосы в ультра-ненатруальный черный цвет. У корней они были серо-стального оттенка, она была на два дюйма ниже меня и, легче, по меньшей мере, фунтов на тридцать, если не больше. Миниатюрная, жилистая, с голосом курильщицы, выкуривающей по две пачки в день.
— Что здесь происходит? Джет! О, боже! Посмотри на свои волосы. Выглядят великолепно!
Она бросилась вперед, всегда полная энергии, и крепко обняла меня.
— Как давно я тебя не видела, — сказала она, а затем ее удовольствие от встречи со
Затем ее взгляд остановился на Медведе.
— Что происходит? — снова спросила она, оценивая ситуацию так, как это сделала бы только мать или жена Медведя.
— Ничего, — ответил Медведь.
— Я ищу папу, — сказала я в то же время.
Лавонн посмотрела на меня.
— Твой отец был здесь только сегодня утром. Разве он не навестил тебя?
Я посмотрела на Инди. Инди посмотрела на Элли. Элли посмотрела на Текса. Текс посмотрел на меня.
— Что происходит? — потребовала Лавонн в третий раз.
— Мы можем войти в дом? — попросила я.
Лавонн сжала губы, развернулась, и мы все последовали за ней в дом.
Внутри дом Лавонн и Медведя не мог более отличаться от их двора. Лавонн придерживалась строгих правил относительно того, что является прерогативой женщины, а что — мужчины. Мужчина заботился о дворе, мусоре и машине. Женщина занималась домом, готовкой и стиркой.
Гостиная Лавонн выглядела опрятной, чистой и чрезмерно изобилующей сердечками. На стенах висели сердечки из согнутых веточек, украшенные сухими цветами, венки в форме сердечек, маленькие расписные деревянные сердечки, подушечки-сердечки на диване, рамки-сердечки с фотографиями ее детей.
Я представила всех друг другу, Медведь сел на диван, Инди и Элли заняли кресла, а я осталась стоять. Текс остановился рядом со мной, как охранник. Лавонн приблизилась к Медведю и закурила сигарету.
Все выслушали мою последнюю печальную историю.
По завершении, Лавонн подняла руку и отвесила Медведю звонкий щелбан.
— Эй, женщина! — завопил Медведь, шарахаясь от нее.
Лавонн повернулась ко мне и сказала:
— Рэй оставался здесь последние две ночи. Я не знала, что происходит такое.
Тон Лавонн говорил о том, что она была очень недовольна.
Затем Левонн протянула руку и снова отвесила щелбан Медведю.
— Я сказал: эй! — гаркнул Медведь.
Она не отрывала одну руку от бедра, в другой держала сигарету, и зло пялилась на Медведя.
— Что все это значит, Медведь? И предупреждаю, или ты говоришь, или на этот раз уйду не я. На этот раз я соберу твои вещи.
Это явно была не пустая угроза, потому что без промедления Медведь заговорил.
— Азартные игры. — Медведь посмотрел на меня. — Твой отец играл в азартные игры. Попал в затруднительное финансовое положение, поэтому обратился к Ловкачу, он — ростовщик.
Я опустилась на подлокотник
— Пару дней назад ему неожиданно повезло, он сумел купить себе место за столом, чтобы вернуть деньги, которые задолжал Ловкачу. Вместо этого он проиграл и теперь должен Маркусу.
Текс, Элли и Инди переглянулись.
Я не знала, что означал их взгляд, но решила побеспокоиться об этом позже. У меня и так было слишком много причин для волнений.
Неожиданная удача, которая настигла папу, была моими с трудом заработанными пятьюстами баксами.
Мне хотелось плакать.
— Сколько он должен этому Маркусу? — спросила я.
— Пятнадцать штук.
Элли схватила меня за руку.
Пятнадцать штук? Как случилось, что пятьсот долларов превратились в долг в пятнадцать тысяч? В общей сложности папин долг теперь составлял сорок пять тысяч долларов. Даже если бы я встала у шеста, продала все, что у меня было, и сдавала за деньги свою плазму каждый месяц в течение года, я не смогла бы заработать сорок пять тысяч.
Лавонн снова отвесила щелбан Медведю.
— Почему ты не сказал ей об этом вчера? И где сейчас Рэй? — рявкнула она.
— Рэй попросил меня держать это в секрете, и он пытается все исправить. — Взгляд Медведя метнулся ко мне. — Клянусь, Джет, он пытается все исправить.
Я встала и крикнула:
— Как? С помощью азартных игр? Воровства? Он, черт возьми, точно не будет устраиваться официантом в «Бенниган», столько капусты ему там не настругать!
Медведь тоже встал.
— Он пытается поступить правильно!
Лавонн высоко подняла руку и снова отвесила ему щелбан.
— Не ори на Джет, — огрызнулась она.
Все посмотрели на Медведя, и лицо Медведя покраснело, а затем он взорвался.
— Почему все злятся на меня? Я не просаживал сорок пять штук в покер. Это не моя вина. — Затем он решил, что разумный способ закончить все это — отвлечь внимание от себя. — И вообще, Джет работает в баре с сиськами.
Черт.
Все затаили дыхание, когда широко раскрытые, злые глаза Лавонн обратились ко мне.
— Что?
— Лавонн… — начала я, но она меня перебила.
— Ты работаешь в баре с сиськами?
Ну, класс.
— Я не танцую, просто обслуживаю столики, — заверила я ее.
Лавонн не чувствовала себя убежденной.
— Бар с сиськами — это бар с сиськами. Ты не из тех девушек, которые работают в баре с сиськами. Я знаю, что твоя мама не так тебя воспитывала, — парировала она.
Я выпрямилась.
Во-первых, не было ничего зазорного в том, чтобы работать в баре с сиськами. Это хорошая, честная работа, и там работали хорошие, честные люди (ладно, может, Ричи, один из вышибал, был немного козлом). Во-вторых, на комоде у мамы стояла рамка с фотографией Лотти, растянувшейся на крыше «Корвета», с прижатыми к нему голыми сиськами, и задранной кверху задницей в стрингах. Мама полностью воспитала нас такими.