Спасения нет
Шрифт:
Так оно и будет. Надо только выкупить их у Куперлэнд–роуд. Одно большое дело…
Он оставил бабушку в комнате, а сам встал на верхней площадке, с силой задышал, давя подступившую злость. Опять не сделал! Опять! Такой простой анализ. Всего капля крови, бабушка даже не почувствует укола. Чип с нанопорами считает структуру ее АпоЕ, и он в считаные минуты будет знать, правда ли у нее ранний Альцгеймер.
Хорошо то, что это лечится. По нынешним временам все излечимо. Только Лондонское агентство гражданского здравоохранения занимается экстренными случаями
А новое поколение персонализированных биотехнических желез, подкачивающих в организм пациента средства от Альцгеймера, дорогущие — хоть яйца себе оторви. Олли не по карману — во всяком случае, пока он не расплатится с нынешним долгом. Джад на его вопрос так и сказала, очень ясно. Так что совершенно бесполезно проверять свои подозрения. Все равно ничем он пока бабушке не поможет, разве что постарается устроить ее поудобнее.
Он велел Таю сделать заказ. От Бемба обещали в двадцать минут доставить роти.
В тесной гостиной внизу Бик, стоя спиной к Олли, заталкивал что–то в свой маленький ранец.
— Что там у тебя? — спросил Олли. Бик хорошо держался, невольно признал он. Не выдал себя, виновато поежившись, не прервал своего занятия, преспокойно затянул пряжки. И, обернувшись, улыбнулся старшему брату.
— С командой на выход, дружище.
Олли, соображая, мерил мальчишку взглядом. Конечно, отцы у них разные, но временами ему казалось, что они и вовсе не родня — слишком уж непохожи. Бик был мал ростом — в двенадцать лет всего сто тридцать сантиметров — и притом тощий. Кожа много темнее североафриканской бледности Олли. Олли смутно припоминал отца Бика с такой же кожей цвета черного дерева — тот всего на полгода мелькнул в их жизни. Но если у того на лысой голове светились тату, то у Бика разлетались во все стороны буйные черные вихры. Люди говорили: самый симпатичный мальчишка на их улице. А это означало, что ему сойдет с рук уйма дерьма, какое другим не сходит.
— Куда? — спросил Олли, хотя сам знал. Про Бика он все знал.
— В Далвич–парк.
— Только…
— Да–да, буду осторожен. В нашем деле иначе нельзя.
— Чтоб тебя, — прошипел Олли. Бик жил ради паркура. Вместе с целой командой окрестной ребятни он носился среди обветшавших зданий, исполняя опасные кувырки, перевороты, перекаты и сальто на крышах и через стены. Паркур теперь входил в каталог безумств. Команда называла себя «гуманотанами». Своими героями они выбрали орангутанов, и кое–кто серьезно подумывал о модификации тела под обезьяний идеал.
Два месяца назад Бик не удержался на ветке и свалился с пятиметровой высоты. Сломанная рука, по крайней мере, попадала в сферу деятельности Агентства здравоохранения, так что наложенные на плечевую кость К-клетки быстро зарастили перелом, и в силе мальчишка не потерял.
А вот
— Только в парк! — потребовал Олли.
— Ага, мамочка. Тренировка, усек?
«Зачем тебе тогда ранец?» Но этого Олли не спросил. Хотелось верить — очень хотелось, — что Бик и вправду просто собрался повеселиться с командой, провести вечер в буйных забавах гуманотанов, исполняя гимнастические трюки, наслаждаясь улыбками и вниманием зрителей. Та же история, что с анализом бабушкиного АпоЕ. «Чего я все время такой пуганый? Сам–то вожусь с Легионом, бога ради…»
— Ты домашку сделал?
— Отвали.
— Эй, я серьезно. Без школы нельзя. Без нее отсюда не вырваться.
— Фигня. Ты вот вырвался. Сходил в универ. А все еще здесь, нет?
— Потому что все просрал. Доволен?
Бик ошалело уставился на брата — такой откровенности он не ждал.
— Да ничего не просрал. Ты же в Легионе.
— Это не для тебя, Бик. Слушай, ты же умный парень. Ты будь готов к тому, что мы отсюда выберемся. Тебе нужны будут пристойные баллы по всем предметам.
— А я не хочу выбираться. Это твоя идея, усек?
— По–твоему, здесь походящее место для бабушки? Открой глаза, посмотри на нее хорошенько.
— Так нечестно. Ты хочешь поссорить меня с командой, вот что. Ты забирай ба, если охота. А мне и здесь хорошо. Здесь много деревьев. Они возвращают себе улицы, да. Ты знаешь, что до города здесь всюду был лес? Это не выдумки, это история.
— Мы одна семья. Присматриваем друг за другом и уедем вместе.
— Все бредишь своим «домиком на море»?
— А ты правда хочешь всю жизнь провести в этой хибаре?
— Ибара — это что такое?
— Хибара. На X! Хоть раз выйди в словарь, черт тебя подери!
— Да отцепись ты!
— Бик, будет как я сказал, понял? Я нас отсюда вытащу. В приличное место, где тебе не придется служить на посылках у мерзавцев. Так что будь готов, схватываешь? А деревья и там будут, обещаю. Такие, каких здесь не растет.
Бик с классическим подростковым безразличием передернул плечами:
— Ну и ладно.
У Олли на контактных линзах загорелась иконка Петра. Он принял вызов.
— Двигай задницу сюда, — сказал Петр.
— А что?
— Здесь Джад. Это оно.
— Что?
— То самое, тупица!
Олли, сообразив, о чем речь, помотал головой.
— Шутишь, на фиг?
— Нет. И, Олли, дело срочное.
— Черт! Ладно, выдвигаюсь.
— Десять минут максимум.
— Ясно.
Он закрыл связь.
— Что такое? — спросил Бик.
— Мне надо уходить. Через пятнадцать минут ап–доставка. Посмотри, чтобы бабушка поела, хорошо? Это важно.