Спасенная с «Титаника»
Шрифт:
– Нонна, я дочь Марии…
Старая женщина приветственно простерла к ней костлявую руку.
Ошеломленная открытием, Элла молча уставилась на Пьеро, мысленно благодаря его за вмешательство. Катерина метнулась к шкафу за стаканами и бутылкой вина. Клэр потрясенно разглядывала фотографию.
– Вот где все началось, – тихо промолвила она. – Просто невероятно.
Элла кивнула. Началось, но не закончилось, – подумала она.
Глава 129
Нью-Йорк, декабрь 1959 г
– Ну же, папа, одевайся. Мы ведь не хотим
– Времени еще полно, – пробормотал Анджело, не желавший покидать уютное местечко.
Ему вовсе не хочется тащиться в порт и встречать «Куин Мэри» – лайнер, прибывающий из Саутгемптона. Да, на нем плывет семья Родди. Ну и что? Почему нельзя оставить Анджело здесь, в тепле? Добрались бы и сами. Хватит и того, что праздновать Рождество придется в доме у Патти. Как суетится эта молодежь!
Еще с осени, с самого возвращения из Италии, в доме только и разговоров что об отпуске – где они побывали, кого повстречали, чем занимались да как грустно, что он, Анджело, не смог к ним присоединиться. В доме горы итальянских кружев и дорогих сувениров из стекла. Ему и вправду жаль, что он не съездил к родне, а тут еще сердце опять начало шалить. С наступлением зимы кости ноют сильнее. Кэтлин и Патти, наверное, хотят свести его в могилу, раз посылают в сырость, к воде. Анджело в этом возрасте нужен покой и тишина, а не полный дом гомонящих ребятишек и чужестранцев, которые даже не говорят на его языке.
Гавань вызывает у него только дурные воспоминания. Пароходы все одинаковые, похожие друг на дружку. Просто забрали бы Анджело по пути в Спрингфилд, а еще лучше – оставили бы дома, зябнуть у камина.
Так нет, его усадили в многоместный фургон, набитый подарками и едой – разнообразными праздничными блюдами, над которыми колдовала Кэтлин. Жена задорно ему подмигнула:
– Увидишь, в этом году сочельник тебе запомнится надолго!
Чем этот год отличается от любого другого? Сперва все слишком много едят и пьют, потом зарабатывают несварение желудка и отсыпаются, а снаружи опять навалит по колено снега, который не растает до самой весны. Анджело, конечно, любит жену и дочку, но сегодня они явно перебарщивают.
– Ты хорошо побрился? Ты должен выглядеть молодцом.
– Еще чего! – фыркнул Анджело. – Что такого особенного в сегодняшнем дне? Погодите, вот подхвачу простуду на сыром пирсе и умру, тогда будет вам праздник!
– И тебя с Рождеством, папочка, – рассмеялась Патти.
Элла и Клэр стояли у леера, с нетерпением ожидая, пока судно пройдет Нью-Йоркскую гавань. В немом восхищении они смотрели на открывающиеся их глазам виды – статую Свободы и остров Эллис. Многое изменилось после их путешествия в Италию.
У Клэр, которая изучает историю в Даремском университете, рождественские каникулы. Возвращаясь из Европы в Личфилд, Элла знала, что, обретя себя, не задержится дома надолго.
Селеста, Арчи и Селвин были поражены открытиями, сделанными Эллой, а Родди и Патти с Кэтлин проявили самую сердечную доброту. Ради одного человека – того самого недостающего звена в этой цепочке – все пока держали в тайне.
Будь ее воля, Элла сразу прыгнула бы в самолет и полетела к отцу,
Уроки итальянского, которые брала Элла, очень пригодились. Она отправила в Италию оставшиеся кусочки кружева – установить авторство работы. Патти прислала свадебную фату Марии как еще одно доказательство того, что эти кружева сплела одна и та же мастерица.
Элле довелось своими глазами увидеть список пассажиров «Титаника». На борту лайнера была лишь одна пассажирка из Тосканы – Мария Бартолини с новорожденной дочерью, Алессией Элизабетой. Других женщин, подходящих по возрасту и описанию, не нашлось. Элла с восторгом обнаружила, что в действительности на несколько месяцев моложе, чем считалось по документам Элен.
Пьеро Марселлини по-дружески помогал ей, переводил письма к Катерине и старой Алессии, передавал им подарки и фотографии, на которых были запечатлены все вместе. Откровенно говоря, Пьеро уже стал для Эллы гораздо ближе, чем друг, однако это дело будущего, а не настоящего.
Сейчас, стоя у борта лайнера в окружении живописных пейзажей и звуков оживленного водного пути, Элла думала о своем первом путешествии – в чужой одежде, на руках у чужой женщины. История не знает более скорбного прибытия, чем приход «Карпатии» в Нью-Йорк в далеком 1912 году. Проплывая недалеко от места катастрофы «Титаника», Элла не могла не помолиться за упокой души своих матерей – настоящей и приемной, за всех, кто погиб в катастрофе, и за любовь, которая сделала возможным сегодняшнюю встречу. Мэй совершила свой поступок во имя любви, и Элла давно простила ее, так же как простила Энтони, ушедшего раньше времени.
Прошлое нужно оставить в прошлом. Волнующее путешествие подходит к концу, впереди – самое главное. По спине Эллы пробежали мурашки. Она встретит своего настоящего отца! Она уже тысячу раз прокрутила в голове, что скажет, тысячу раз повторила приготовленные слова.
Не расстроится ли Анджело, не будет ли разочарован? А может быть, совсем ей не поверит? Лишь бы только потрясение не сказалось на его здоровье.
Жизнь Эллы – словно затейливое кружево: чтобы выяснить, кто она такая, понадобилось много лет и странных событий, которые в конце концов соединили всех вместе. Капитан Смит спас ребенка, Мэй забрала ее, Анджело не терял веры, что его дочь жива. Фрэнк пожертвовал собой ради Родди, и это привело к знакомству с Патти: из всех этих причудливых переплетений соткалась история Эллы, а началось все с крохотных детских башмачков.
Поначалу Анджело смотрел на приближающийся пароход без эмоций, однако запахи дыма и мазута, крики чаек и обычная портовая суета вновь пробудили в его душе невыносимое чувство одиночества. Зачем его заставили прийти сюда, ведь знали же, как он расстроится! И почему их английские гости не прилетели самолетом?
Анджело стоял между Кэтлин и Патти – обе держали его под руки – и, глядя на медленный ручеек пассажиров, выходящих из зала прибытия, чувствовал, как мерзнут ноги. Люди махали руками, улыбались, радостно обнимали родных – все точно так же, как почти полвека назад, когда Анджело в немом отчаянии одиноко стоял на пирсе. Хорошо хоть сейчас он тут по более приятному поводу.