Спасенный светом. Что вас ждет после смерти
Шрифт:
В следующей сцене я увидел, как ее муж сердито реагирует на сообщение жены о болезни. Она выглядела совсем больной, и я понял, что после визита к врачу прошло значительное время. Я ощущал напряженную атмосферу. Муж обнаружил только гнев, хотя его жена нуждалась в нежности.
Поняв, что произошло, я сразу перешел к делу.
— Могу я задать вам вопрос, Джейн? Почему вы снова не пришли к врачу?
— Я просто не могла в это поверить, — ответила она.
Всхлипывая, женщина рассказала, что не могла даже допустить мысль об операции. Когда рак стал заметно прогрессировать, муж отвел ее к врачу и узнал, что ей уже известно о болезни.
— Он вне себя из-за того, что я не лечилась, — сказала женщина, — обвиняет меня во всем и хочет уйти и забрать детей.
— Теперь поздно об этом беспокоиться, — заметил я.
Когда родители вернулись, я рассказал им, почему так злится их зять. Они ничего не знали о более раннем диагнозе. Им было известно лишь то, что муж дочери сердит на нее и не желает ее видеть. Теперь они поняли, в чем дело.
К несчастью, у этой истории нет счастливого конца. Я отправился к мужу женщины и попытался помочь ему справиться со своим гневом. Но у меня ничего не вышло. Он возмущался своей женой вплоть до ее смерти и даже, насколько мне известно, не явился на похороны. Но, по крайней мере, я сделал все, что мог.
Как я уже говорил, эту работу я выполнял, следуя указаниям, полученным в видениях. Мне велели проводить время с умирающими, чтобы я понял, как люди относятся к смерти. Но я также понял и то, что снятие напряжения помогает не только в жизни, но и в смерти.
Я часто удивляюсь тому, как обернулись события после случившегося со мной несчастья. Через тринадцать лет я начал чувствовать, что выбрался из могилы. Внешне я выглядел нормально, но мое физическое состояние было не блестящим. Я не мог ходить долго и быстро, не останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Я избегал лестниц, так как подняться на пару маршей для меня означало то же, что для большинства других пробежать милю. Наверх я добирался весь покрытый потом и долго стоял, чтобы отдышаться.
Зато мое душевное состояние значительно улучшилось. После несчастного случая я целыми днями сидел и болтал если не о моем присмертном опыте, то о порученной мне Существами Света миссии сооружения Центров. Я не мог выбросить эти мысли из головы, поэтому они постоянно вертелись у меня на языке. Теперь я стал говорить об опыте гораздо меньше.
Но мои видения оставались при мне. Меня побуждали как можно быстрее построить Центры. Но многое в этой задаче оставалось для меня загадкой. Трансдукторы представились мне в виде двух хоккейных шайб, соединенных друг с другом. Другие компоненты кровати также появлялись в видениях, и я постепенно понимал, что они из себя представляют, и находил их. Проблема заключалась в том, чтобы убедиться в наличии у меня всех компонентов и что они собраны правильно. Мне установили срок завершения кровати и Центров к началу 1992 года, и я чувствовал, что успею, благодаря получаемым в видениях инструкциям.
Тем не менее несчастный случай и весь сопутствующий «багаж» тяжело отразились на моей личной жизни. Сэнди и я разошлись, она больше не смогла выносить постоянных разговоров об опыте и Центрах. Я не мог порицать ее. Присмертные опыты — суровое испытание для супружеских пар. Мои видения и паранормальные способности плюс ущерб, нанесенный моему здоровью, разрушили наш брак.
Несмотря на это, моя жизнь была сравнительно сносной. Я чувствовал, что выкарабкался. Но прежде чем мне удалось выздороветь окончательно,
Глава 13. Сердечная недостаточность
Это произошло в мае 1989 года после двух лет тяжелой работы? Если я не был занят бизнесом в Чарлстоне или около Экейна, то торчал в Вашингтоне, устанавливая приспособления против подслушивающих устройств в Пентагоне. Так как это мне приходилось делать в одиночку, работа занимала у меня минимум шестьдесят часов в неделю.
Вдобавок я должен был выполнять то, что мне предписывали видения. Уход за умирающими приносил мне только удовлетворение. Мне нравилось оказывать людям помощь в те моменты, когда они больше всего в ней нуждались. Даже родные иногда отвергали умерших, не потому что они их не любили, а потому что не могли смириться с самим фактом смерти.
Например, я как-то обратил внимание на одного человека, которому было неприятно находиться у постели своей матери — очень старой женщины, умирающей от рака. Этот мужчина и его семья навещали ее дважды в неделю, но он вскоре выходил в коридор, оставляя других беседовать с матерью.
Наконец я смог с ним поговорить. Сначала он держался почти враждебно, но мне удалось преодолеть его отношение.
— Вы, кажется, сердиты на вашу мать, — сказал я. Он посмотрел на меня так, словно я открыл его самые сокровенные чувства, но дело было совсем не в этом. Этот человек сердился на смерть и на мать, потому что она приняла ее, зарегистрировавшись в хосписе. Он не мог смириться с мыслью, что смерть лишит его горячо любимой матери, и испытывал такое чувство, будто мать от него отказалась.
— Я не хочу, чтобы она умирала и чтобы я больше никогда ее не видел, — заявил он с обидой в голосе.
Я сказал ему, что его поведение естественно. Я видел такое и раньше. Этот человек вернулся к роли ребенка. Хотя он был взрослым, имел семью и хорошую работу, но все еще оставался маменькиным сынком. А теперь капризный мальчик заявлял, что если не получит того, что хочет, то больше никогда не будет разговаривать со своей мамой.
— Вся проблема в этом, — убеждал я его. — Ваша мать знает, что пришло время умирать, и мужественно ожидает своего часа. Вам нужно быть рядом с ней, так как изменить что-либо вы не силах. Ее черед настал.
Потом я рассказал ему о присмертных опытах и поведал мою историю. Он с удивлением узнал, что смерть — начало, а не конец большого приключения.
Это изменило его представление о смерти. Мужчина вернулся в комнату и с тех пор оставался для своей матери хорошим сыном до конца ее дней.
Я проводил около двадцати часов в неделю с умирающими, а когда наступали их последние часы, оставался с ними до самого конца, но те уроки, которые я получал, присутствуя при их кончине, были куда важнее сна.
С 1979 года я пробовал сооружать различные версии кровати, но все еще изучал ее компоненты. К этому времени мне удалось собрать все, но я не вполне понимал, как их соединить. Я продолжал усердно трудиться над решением этой задачи, и единственным способом мне казалось внимательное следование инструкциям, получаемым в видениях.
Разговоры об этих видениях стали тяжким бременем для моих друзей. Все чаще я слышал, как они называли меня сумасшедшим. Сначала они говорили это у меня за спиной, но в конце концов перестали заботиться, слышу я их или нет. Однажды после особенно тяжелой недели, когда я валился от усталости, близкий друг мне посоветовал: