Спасённый
Шрифт:
- Но где он сам брал воду?
- Ну... Он тоже мог выпаривать её на солнце или выдавливать из водорослей. Он же взрослый человек.
- Он мог точно также делиться водой с мальчиком.
- Нет. Нет!
Сагара не мог понять причин такого решительного возражения.
Староста немного ещё попереминался с ноги на ногу, а потом почти шёпотом сказал:
- Отпойте его.
- Что?
- Отслужите молебен или что-то такое. По всем погибшим детям этого несчастного города. Пусть эта маленькая душа успокоится и перестанет нас тревожить.
Не дожидаясь ответа,
Сагара поднялся на аппарель - и увидел брата Томмигана, точнее - Томаса Монагана, старшего механика на "Льве"
- Куда-то собрались, брат?
- Да, отче, - сказал Томмиган.– Хочу немного побродить под дождём. Триста лет этого не делал. А ещё посмотрю в конце концов на город.
- У вас только полчаса, - прикинул Сагара.– Успеете лишь подняться на холм, и всё.
- Да знаю. Ничего, - Брат Томмиган махнул рукой.
Он спустился плавно - сторонний человек и не догадался бы, что брат Томмиган ходит на протезах. Уже внизу развернулся и сказал:
- Тот мальчик, отче... Простите, я случайно слышал ваш разговор... Так вот, мальчик - не привидение.
- Ты его видел?
- Так, несколько раз. Выходил купаться вечером, затемно. Не люблю, когда на меня таращатся, знаете... Потом немного сидел на берегу, играл на губной гармошке. Один раз видел ребенка - мальчика, на вид лет пять, может, меньше... Сидел на плитах, вот там, - брат Томмиган показал рукою на бывший причал. Слушал, как я играю.
- Ты не ошибся? Это правда был ребёнок?
- Да, я его видел, как вот вас. Он подошёл очень близко. Первый раз удрал, когда я перестал играть. Потом оставался - может, ждал, когда я снова начну.
- Разговаривал с вами?
- Ни разу. Я пытался его как-то разговорить, но я же не знаю нихонго - а он, наверное, не знает латыни. Он какой-то... диковатый. В следующий раз я принёс ему немного бустера и шоколада. Шоколад он выкинул. Наверно, не понял, что нужно развернуть обёртку. Но он никогда не брал ничего, пока я не отползал метра на четыре...
- Почему вы не рассказали про него раньше?
- Да думал, что это кто-то из городских. Точнее - из бывшего городка.
- Можем мы поговорить позднее, после Повечерия?
- Хорошо, - кивнул Томмиган.– Ну, я пойду?
Брат Томмиган, наверное, не понял, носителем какой доброй вести стал. Сагара уже начал подозревать Кинсби - а такие подозрения, если их нельзя развеять, разрушают отношения в группе.
Было удивительно - и одновременно очень естественно - что именно нелюдимый брат Томмиган вступил с ребенком в контакт, никому ничего не сказав и приняв мальчика за одного из общины. Ни один другой синдэновец не допустил бы такой ошибки, потому что всех детей общины, тридцать восемь человек, пропустили через лазарет "Льва", а тридцать девятый, собственно, там и родился. Но сам брат Томмиган ни разу не дежурил в лазарете, потому что всё время возился с водоочистителем и кидо, повреждёнными при разборе завалов. Другие братья ходили купаться на океан (вся очищенная пресная вода предназначалась только для питья) группами и днём; брат Томмиган, стесняясь своего
"Потому что брат Томмиган без протезов - одного с ним роста!"
Молния упала в море, воздух содрогнулся от грома. На мгновение бледный свет обрисовал на вершине холма фигуру механика. Мимо Сагары прошли мужчина и женщина - последние двое из тех, кто сегодня принимал свои процедуры.
- Такая гроза, - повернулся к ним Сагара.– Подождите тут, пока не закончится. Оставайтесь на ужин.
- Нет-нет, мы пойдем, - замотала головой женщина.
Мужчина взял её под руку и помог спуститься по аппарели. Они поплелись под дождём не оглядываясь. Сагара сдержал вздох.
Жители Минато избегали общения с синдэновцами. Они вообще старались до минимального уровня снизить общение с представителями миссий - но почему-то самих синдэновцев избегали особенно упорно. Лишь господин Ито готов был говорить с Сагарой на темы, которые выходили за границы будничных потребностей общины - но и он замыкался в себе, встречаясь с кем-нибудь другим.
Сагара когда-то говорил об этом с Минья - в тот день, когда вылетала Первая центурия.
- Почему они ненавидят нас?– спросил Минья.– Это же Рива их убивали. Эти выродки со станции Ходэри их продали. Наконец, это Маэда подбил их восстать. А ненавидят нас.
Сагара знал настоящую причину - в конце концов, их было несколько, но важнейшую он не мог объяснить Минья. Он назвал самую простую:
- Потому что мы не успели помешать Рива.
- Но мы и не могли, увы! Мы не боги. Фронт продвигался так, как он продвигался.
- Если бы мы действительно этого хотели - могли бы. Четыре таких корабля, как "Танкред", могли бы сделать глубокий прорыв и по крайней мере защитить город.
- А потом? Если бы Рива захотели вернуть сектор под свой контроль, четыре корабля не защитили бы его.
- Верно. Но Рива стягивали все силы к Андраде. Это важный для них рубеж. Лишь одна дискретная зона до Тайроса - и все корабли наперечёт. Да, они могли бы сохранить транспортный коридор, который им больше не нужен - но зачем?
- Чёрт!– У Минья это выходило очень выразительно, с придыханием: "чхорт!".– Простите, отче. Кто же знал, что эти ублюдки действительно исполнят свою угрозу. Мы же верили, что они всё-таки люди!
- Они всё-таки люди, - сказал Сагара.
- Вы говорите так, потому что вы священник, - усмехнулся Минья.– На самом деле вы так не думаете.
- Хотите сказать, что я лицемер?
- Да нет! Простите, отче, совсем не хотел вас обидеть. Разумеется, как священник вы должны думать, что это люди, но в душе - признайтесь, разве вы, глядя в глаза этим несчастным, действительно думаете, что Рива - просто заблудшие овечки, которые творят такое лишь потому, что не слышали слова Христова?
- Коммандер, на Старой Земле каждый ребенок знает, что то же самое, и намного худшее, творили люди, прекрасно знакомые со словом Христовым.