Спаси меня от одиночества
Шрифт:
Ладно бы на лице, можно было бы стерпеть. Но они у меня везде. По всему телу эти пятнышки, доставляющие в детском саду много огорчений.
В школе никому не было дела, а в старших классах рядом был Ваня, который одними только нахмуренными бровями прогонял любителей поиздеваться.
Но здесь Вани нет. И я представить не могу, как мои сокурсники отнесутся к такой вот мне…
Девушки уже смотрят недружелюбно, ещё и демонстративно обнимают своих парней, с которыми стоят парочками. Будто мне есть до них дело!
Задрав
Смешно, конечно, но в Воронеже за такое бы ректор уже соединял сову с глобусом, разнося попутно всех присутствующих. А здесь вон шутят.
Зато любезная девушка-секретарь распечатывает мне вместе с памяткой и расписание, а ещё снабжает короткими комментариями по каждой дисциплине.
Так я узнаю о совмещенных парах у всего потока, о тех преподавателях, которые не терпят опоздунов и неготовых студентов, о тех, кто спокойно может проставить «автомат», если видит, что слушатель готов и знает, и о том, что в моей группе всего две девочки.
Две, включая меня.
А вторая девочка… дочка ректора этого вуза.
— Удачи тебе, — лучезарно улыбаются на прощание, а мне чудится во фразе «сочувствую тебе».
— Спасибо. И вам, — вежливо салютую сложенными в файл бумагами и ду искать нужный мне кабинет на третьем этаже.
Начиная со второго каждый коридор устлан красными ковровыми дорожками. Сами коридоры достаточно узкие, а двери аудиторий или классов расположены напротив друг друга. Компактно и даже уютно, если честно.
Я ожидала пафосных картин и диванов, но и намёка на это нет. Зато по стенам много обучающих и информационных плакатов висит.
Обещаю себе их изучить, пробегаясь по нумерации. Здесь тоже предельно понятно: чётные с одной стороны, нечётные с другой.
Около нужной мне двери никого нет, но изнутри слышен шум и громкий женский голос, перебиваемый дружным мужским гоготом.
Становится не по себе. Робко вжимаю голову в плечи и, задержав дыхание, как перед прыжком, вхожу.
ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ!
ПОМНИТЕ, ЧТО МЫ С МУЗИКОМ ОЧЕНЬ ЖДЁМ ВАШИ КОММЕНТАРИИ. НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ :)
КТО БЫВАЛ В МУРМАНСКЕ ИЛИ ЖИВЁТ В ЭТОМ ПРЕКРАСНОМ ГОРОДЕ, ОТЗОВИТЕСЬ
Глава 3. Ника.
— Здравствуйте! — смущаюсь, потому что голос мой больше похож на писк. От испытываемого волнения связки отказываются повиноваться, выдавая какое-то подобие звука. Приходится откашляться и начать заново: — Добрый день!
Девушка, стоящая около небольшой кафедры для преподавателя, оборачивается и неожиданно
— Новенькая?
Киваю, не сводя с неё настороженных глаз. Всё-таки она здесь королева в мужском царстве, а я вроде как конкурирующая единица, хотя, конечно, и в мыслях не было замахиваться на её статус единственной и неповторимой.
К тому же, стоит сразу признать её красоту: высокая и статная, с осанкой царицы, копной невероятно чёрных волос…
И вот эта красота после моего робкого согласия со словом «новенькая» вдруг бросается ко мне и сгребает в охапку.
— Офигеть! Наконец-то! Я папу почти умоляла, чтобы тебя к нам взяли. Знаешь, как с ними сложно? Не мужики, а бабуины какие-то. Правда, списывать дают по взмаху ресниц, но это будет наш маленький секрет. Ой, — продолжая обнимать, отстраняется, — меня Виталиной зовут. Можно Вита, можно Лина. Но Витой лучше, так привычнее. А ты? Тебя как зовут? Ты откуда?
При этом тараторит, совершенно не снижая тона голоса.
Парни с пониманием посмеиваются, посматривая на Виталину как на взбалмошную младшую сестру.
— Ника, — немного отойдя от шока, представляюсь. Заодно отстраняюсь, стараясь не обидеть эмоциональную девушку. — По всем документам Вероника, но я привыкла к сокращённому варианту. Приехала из Воронежа, потому что маму перевели по работе.
Выдаю удобную версию, не желая вдаваться в подробности. Да и как вывалить на незнакомых людей свою боль?
«Здравствуйте, я Ника, и от нас отказался папа»? Звучит ужасно.
Следующие минут пятнадцать я отвечаю на миллион разнообразных вопросов, удобно устроившись за столом рядом с Витой. Она сидит на столешнице и болтает ногой, генерируя слова со скоростью пулемёта.
Ей интересно знать о городе, о людях, о погоде, о моей школе и друзьях, о доме, где мы жили. Услышав, что мы переехали с мамой и сестрой, Вита мечтательно закатывает глаза и причитает, наигранно заламывая руки, как хотела бы иметь младшую сестрёнку.
Я ей возражаю, ведь не все сёстры одинаково полезны. Вику я, безусловно, люблю, но она бывает частенько той ещё задницей.
— А животные? Есть животные? Я вот хочу котенка и щенка. Или морскую свинку.
— Или большую свинку, — выкрикивает кто-то из парней и они дружно ржут.
Вита ни капли не смущается, грозя кулаком шутнику. И вроде даже собирается вступить в разборки с ним, но нас одёргивает появившийся с опозданием преподаватель.
Строгим взором окидывает помещение, вычисляя меня. Ну да, рыжий цвет волос среди тёмных макушек, как маяк в море.
— Новенькая? — ещё немного и я начну отзываться на это слово почти как на своё имя. — Представьтесь
— Меккер Ника Андреевна, — встаю, как в школе, но взмахом руки меня усаживают обратно. — Воронеж.