Спаси меня
Шрифт:
Рон молчал все утро. Мысль о том, что Северус Снейп переступит порог «Норы» повергала его в шок, и у него был слегка остекленевший взгляд, когда он прощался с Гарри, отправляясь в свою квартиру, чтобы приготовиться к встрече с агентом.
Поттер вернулся в свою комнату и начал наводить порядок. Повсюду валялись куски пергамента и смятые письма. Он поднимал их одно за другим и перечитывал, прежде чем выбросить.
Дорогой ублюдок и убийца…
Вероломный сукин сын…
Подохни! Подохни, гребаный ублюдок! Подохни!
Ты правильно сделал, что сбежал, грязная ренегатская морда!
Ему понадобилось несколько дюжин попыток,
Северусу Снейпу.
Может быть, Вы предполагали, что когда-нибудь получите такое письмо, а может и нет. Не знаю, но вот что хочу сказать: Вы нужны здесь, и как можно скорее.
Ваша помощь нужна Драко Малфою… и именно Ваша помощь. Ему нужен специалист в Легилименции, который мог бы исцелить его сознание и оградить его воспоминания.
Драко пришлось пережить больше, чем кому-либо еще. Да, он выжил, но это уже не тот человек, которого Вы когда-то знали.
Предоставленный сам себе он умирал от голода и попал к людям, которые обещали ему еду. Вы хорошо их помните. Гайд-Прэтт. МакНейр. Лестрандж. Думаю, нет нужды объяснять Вам, на что способны эти трое. Достаточно сказать, что он провел у них в плену почти год. Ему повезло, что он вообще остался жив. Нам понадобилось несколько недель, чтобы вылечить его и свести почти все шрамы, но мы не смогли исцелить его сознание. Я не могу лечить его.
Что бы ни сделал Драко плохого несколько лет назад, он сторицей заплатил за это. Малфой сейчас совсем не похож на того человека, который когда-то принимал метку. В этом я уверен. И именно поэтому я готов пойти на что угодно, лишь бы снова увидеть его здоровым.
Мне многие говорили, что Вы были ближайшим наперсником Альбуса Дамблдора, а также его старинным другом. Если от той дружбы что-то осталось, то вспомните, что Ваш друг, наш друг, умер с верой, что Драко не был убийцей. Когда-то я думал, что он был не прав, точно так же я когда-то полагал, что он заблуждается насчет Вас. Теперь мне ясно, что порой я делаю слишком поспешные выводы, и я готов признать свою неправоту в отношении Вас.
Вы оправданы Министерством. Шеклболт и Тонкс клянутся, что Ваши свидетельские показания были правдивыми и что их убедили доказательства, полученные из думосброса самого Дамблдора. Я не обращал на это внимания, потому что перед моими глазами всегда стояла картина, как мой друг погибает от Ваших рук. Дамблдор был прав: Драко не убийца и никогда им не был. Если Дамблдор был прав насчет него, то, может быть, он был прав и насчет Вас.
Я был несправедлив по отношению к Вам. Приношу свои извинения. Я сожалею о том, что сделал, и надеюсь, что еще не слишком поздно исправить мою ошибку. Англия - Ваш дом. Вы принадлежите ей. Я был не прав, вынудив Вас уехать. Я хочу, чтобы Вы вернулись.
Назовите Ваши условия. Если Вы поможете Драко, я сделаю все, что Вы попросите. Деньги, оборудование, помощь - я могу купить все, что Вам необходимо. Я исправлю все, что сделал, если Вы поможете ему снова вернуться к нормальной жизни.
Если Вы сомневаетесь в моей искренности, позвольте мне закончить. Я умоляю Вас помочь ему, Вы - единственный человек, который может это сделать, и я готов на
Пожалуйста, приезжайте.
Искренне Ваш,
Гарри Поттер.
Гарри сложил письмо и вложил его в конверт. Потом он свернул этот конверт и вложил его в еще один, в котором уже лежала записка для близнецов. Фред и Джордж располагали информационной сетью, равной которой не было в Европе. Как только они найдут, куда отправить письмо, оно будет отправлено. Он не передал это письмо с Драко по одной причине - чтобы не выдать секрет о существовании сети информаторов. Фред и Джордж должны были оставаться вне подозрений.
Ему казалось, что конверт был нереально тяжелым. Так много надежд возлагалось на Снейпа и на это письмо. Когда Гарри спускался с ним вниз, то оно, по его мнению, весило тонну. Он редко отправлял почту с совами, потому что они напоминали ему Хедвиг. Другой совы у него не было, и он не собирался ее покупать. Хедвиг погибла почти в самом конце войны, он тогда жил на Гриммаулд Плейс вместе с другими орденцами. Хедвиг постоянно напоминала Гарри о магическом мире, еще у Дурслей, и была единственным питомцем, который у него когда-либо был. Смешно, что человек мог до такой степени скучать по птице, но семь лет - долгий срок для знакомства с кем-либо… даже с питомцем… особенно если оказаться на месте Гарри. Когда было нужно, Поттер брал сову Уизли, так он собирался поступить и сейчас. Возможно, когда-нибудь… если он останется здесь с Драко… то подумает о еще одной сове, но пока ему было трудно представить себе на месте Хедвиг другую птицу.
Гарри смотрел, как сова, а вместе с ней и письмо, взмывают в небо, и пошел назад в дом, чтобы перекусить чего-нибудь вместе с Молли. С этого момента начнется отсчет дней в ожидании ответа от Снейпа… если он вообще ответит.
– ----------------------------------------------------
Драко приступил к работе в самом жизнерадостном настроении. Вообще-то, лучше было бы сказать, что он витал в облаках, но Малфой терпеть не мог это выражение, даже если понимал, что оно больше всего подходит к ситуации. «Витать в облаках», по его мнению, означало вести себя как какая-то наивная школьница, влюбленная и постоянно хихикающая… нет, нет и нет! Правда, предательский румянец не покидал его щек с тех самых пор, как он проснулся… ну… это совсем другое дело.
Не могу поверить, что сегодняшнее утро было. Я чуть не кончил, целуя Гарри… нет, этого не было. Мне приснилось. Я… я никогда не делал ничего подобного. Со мной случалось всякое, но такое никогда. Потому что я никогда не целовался с бойфрендом. Он был так мил. Он знал, что я умру, если он упомянет об этом. Это было как у Чарли и Дулы. Он понял. Все могло бы случиться, и я не сумасшедший и не дурак, чтобы не желать этого. Это то, чего я имею полное право хотеть… ну… кроме… липких трусов. Этого я точно не хотел. Северус Снейп… где бы вы ни находились, «скоро» - недостаточно быстро. Вы были нужны здесь вчера! Вылечите мою треклятую башку, чтобы я мог быть с Гарри! Я не знаю, сколько продержусь на одних поцелуях. Если размышлять здраво, я, может, смог бы после лечения чувствовать себя неплохо каких-нибудь семьдесят-восемьдесят лет. Да… это было бы хорошо.