Спаси меня
Шрифт:
– Ну и ну. Неужели это мой пропавший племянник? Юный мистер Малфой, рад вас видеть. Какая удача, что вы вернулись ко мне, такой здоровый и полный жизни. Я-то думал, что вы больше ни на что не годны, но кто-то позаботился о том, чтобы хорошенько подлатать ваши раны. Как с вами сейчас можно позабавиться! Вы должны знать, что сломанное никогда не становится опять таким же крепким, как целое… но какое же удовольствие будет сломать вас снова… как могу только я.
Драко сделал еще один шаг вперед. Инстинкты кричали, что он должен бежать, но Гарри был в дюжине шагов, неподвижный после Круциатуса.
– Экспеллиармус!
Рудольфус ловко блокировал его спокойным взмахом палочки и вполголоса произнесенным контрзаклинанием.
– Как примитивно. Мне казалось, что ты придумаешь что-нибудь получше. Единственная причина, по которой тебе не давали палочку, я хотел быть уверен, что ты не лишишь себя жизни. ИМПЕРИО!
Драко аккуратно блокировал атаку. Его палочка была сильней, она рассеяла заклинание до того, как оно ударило по нему. Рудольфус насмешливо кивнул и снисходительно одобрил:
– Я смотрю, твое мастерство немного улучшилось. Полагаю, другие твои «таланты» тоже хорошо сохранились. Кажется, мистер Поттер успел извлечь выгоду из того, чему тебя так скрупулезно учили? Он ведь говорил, что любит тебя… очевидно за удовольствие, которое ты доставил ему. Он трахал твою нежную, хоть и отменно попользованную, маленькую задницу? Или его любовь чиста и целомудренна, и он предпочитает не знать жестокой правды, чтобы не замарать себя услугами шлюхи?
Драко зашипел. Его передернуло от жестоких слов, которыми он сам мысленно себя называл. Знание, которое он носил так же глубоко, как страхи и незащищенность, теперь было разоблачено и озвучено его мучителем. Юноше очень хотелось, чтобы его голос звучал как можно тверже.
– Неважно. Я люблю его. ТЫ СЛЫШИШЬ, ГАРРИ? Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Вам никогда не понять, что я чувствую к нему. Можете говорить что угодно. Я больше не ваша игрушка! Я не позволю вам причинить ему боль! РЕДУКТО!
Рудольфус отклонил заклинание, и оно полетело в сторону, разбивая кирпич и доски, которыми были заколочены окна. Драко почувствовал, что проклятие слегка задело его и амулет стал горячим. Гаситель отчасти защитил своего нового хозяина и ослабил заклинание, которое едва не раздробило его плечо. Рудольфус смотрел на него уже не так насмешливо, и Драко сделал еще один шаг вперед.
– Позволю себе не согласиться, мальчик! Я видел, что находится в твоей маленькой голове, я знаю все твои слабости, мелкие страстишки и заблуждения и твое тщеславие. Ты требуешь любви? Тебя могут лишь пожалеть, а уж с твоей готовностью продать свое тело и подавно! Ты постарался добиться расположения того, кто достаточно могущественен, чтобы защитить и поддержать тебя. Ты будешь также хорошо служить ему, когда он станет нашим новым Повелителем? Принесут ли тебе пользу твои умения? Или он отдаст тебя мне, слуге, вернувшему его в наш мир невредимым и могущественным?
И тогда… то, что ты испытал, покажется бледным подобием новых пыток. Пока я с тобой не покончу, ты будешь считать то время, которое мы провели вместе, счастливым и беззаботным! Думаешь, я исчерпал себя? Ты не заслуживал применения всех моих умений! Впредь я не буду так жадничать! Дерзкий щенок! Положи свою палочку и сдавайся, или слухи о
Драко сильно дрожал, его реальность сузилась до одной-единственной эмоции - страха. Лестрандж был гораздо сильнее, а Гаситель не мог защитить его абсолютно ото всего. Рано или поздно он не выдержит и дядя схватит его. Если Гарри вскоре не придет в сознание, он останется один на один с дядей и, конечно, будет побежден.
Лестрандж исподтишка бросил проклятие, Драко моментально пригнулся и бросил ответное заклинание, но промахнулся. Дядя даже не поморщился. Драко попробовал еще раз окликнуть Гарри, моля, чтобы еще не все было потеряно и чтобы сообщение достигло именно его души.
– Гарри! Ответ: любовь! Любовь, Гарри! Ты должен простить его! Я люблю тебя, Гарри! Помни это! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Рудольфус правильно понял смысл сбивчивой речи Малфоя. Его глаза тревожно распахнулись. Чтобы подтвердить свои немыслимые подозрения насчет плана племянника, он бросил короткую серию заклинаний, ослабляя его защиту, и тут же направил свое сознание к единственной цели. Он применил беспалочковую Легилименцию.
Надежды и планы Драко лежали на поверхности, их было легко прочитать, но Рудольфус столкнулся кое с чем еще, совершенно неожиданным, и почти нащупал блокирующее заклинание. Теперь он точно знал, что делать.
– Странно! Кто-то… кто-то блокировал твои воспоминания! Твоя храбрость позаимствована, мальчик! Давай посмотрим, сможешь ли ты обойтись без этого подарка, а?
Драко побледнел, поняв, что Лестрандж прочитал его мысли. Простое заклинание не могло блокировать искусную Легилименцию, и Драко охватил дикий ужас.
– НЕТ! Нетнетнетнет НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА!
Сокрушительная сила ударила по его сознанию, и тщательно выполненная работа Северуса Снейпа была уничтожена. Поток воспоминаний затопил Драко, вернув каждый кошмар, каждое ненавистное прикосновение, каждый ожог, порез, каждый член, толкающийся в него, и каждый жестокий удар. Его закружило в этом круговороте, затмевающем окружающий мир. Палочка выпала из его руки и покатилась по полу, а он стоял, распахнув глаза и раскрыв рот, онемев от всепоглощающего ужаса. Потом он упал на пол, сжался в комочек, крепко обхватив себя руками, и пронзительно закричал.
Рудольфус Лестрандж призвал палочку Малфоя. Он обратил внимание на прекрасную работу и подумал, что она станет идеальным подарком новому Темному Лорду. Он обернулся и бросил в Поттера еще один Круциатус, слушая при этом душераздирающие крики племянника и ликующе хохоча.
Глава 67. Ответ: любовь.
– Все к тому и шло, Гарри. В конечном счете, всегда подразумевалось, что останется только один из нас, либо ты, либо я… так ведь?
Облик Волдеморта незаметно менялся, пока он не начал походить на мужчину зрелых лет, черноволосого и крепкого, глубина его взгляда говорила о силе… и о ее природе. Поттер, чувствуя на себе этот взгляд, хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды. Даже сквозь наваждение Гарри чувствовал боль от Круциатуса и от воздействия Линии Души. Его воображение рисовало ужасные картины, хотя он продолжал находиться в бессознательном состоянии.