Спаси моего сына
Шрифт:
— Как? — спросила, понимая, что на долго меня не хватит.
— Так, чтобы мы оставались без тебя. Я не хочу без тебя.
— И я, мам. И папа Захар не хочет. Когда тебя не было, он был грустный и постоянно запирался в кабинете. А ещё он порушил твою комнату.
Я глянула на мужа. Он хмурился, недовольно глядя на дочь.
— Ты порушил мою комнату?
— Там упал шкаф.
— М-м…
Инга забралась ко мне на кровать и аккуратно присела рядом. Потянулась к моему лицу и неудачно задела бок.
— Тише,
— Ты всё ещё болеешь?
— Немножко. Но это скоро пройдёт. Я больше никуда от вас не денусь, обещаю.
Ещё с полчаса дети не отходили от меня, но потом всё же унеслись на улицу. В комнате остались только мы с Захаром и кошка. С тумбочки она перебралась на окно поближе ко мне и свернулась клубком. Словно бы решила остаться сторожить. Захар подошёл к ней и несколько раз провёл ладонью по спине. Она не ушла — подняла голову, дёрнула ушами и вытянула передние лапы. Я наблюдала за ними и слушала раздающиеся с улицы голоса детей до тех пор, пока Захар не обернулся ко мне.
— Я была у акушерки, — сказала, смутно помня, что это же сказала где-то в прошлой жизни, лёжа на траве под стремительно теряющим цвет небом и не зная, смогу ли сказать потом.
Захар промолчал.
— Я не знаю, что тебе сказать, — вздохнула и приподнялась.
Раны сразу заныли — резко и сильно, но я остановила Захара взглядом.
— Со мной всё хорошо, Захар. Я оказывается живучая.
— Не такая и живучая. Я чуть не потерял тебя, Вик. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. У тебя была большая кровопотеря. — Он подошёл ко мне. — Какого чёрта ты это сделала? Ты могла погибнуть. Вика…
— Ты тоже.
Мы замолчали. Придерживаясь за спинку дивана, я встала на ноги. Снова остановила Захара взглядом, когда он было хотел меня придержать. От кровати до подоконника было не больше метра. Я встала на то место, где недавно стоял Захар. Увидела носящихся по двору с собакой детей, а кошка толкнула меня лбом в руку. Захар подошёл сзади.
— Я втянул тебя в эту историю. Если бы пуля досталась мне, было бы справедливо.
— У тебя дети.
— У тебя тоже.
Я поглубже вдохнула. Захар провёл ладонями по моим плечам и положил их мне на талию. Поцеловал в затылок и, обняв, прижал спиной к себе. Мы долго смотрели во двор и хранили одно на двоих молчание.
— Прости меня, — сказала я первая. — Я не видела Юру все эти семь лет. Я ничего о нём не знала, Захар, пока не приехала сюда. А в день нашей свадьбы, когда я села в лимузин… — вспомнила тот момент. — Он был за рулём. Я не знаю, как он это сделал. Но за рулём лимузина был он.
— Это он сказал тебе, что я забрал у тебя сына?
Я отрицательно мотнула головой. Вздохнула.
— Он сказал, но я и сама стала догадываться. А он… Он сделал так, чтобы я поверила.
— И ты поверила.
— И я поверила. Он сказал то, что я хотела услышать. Сказал, что я всегда буду твоей
Захар снова молчал. Смотрел на меня сверху, и серое небо его глаз окутывало меня. Я потянулась к его щеке, дотронулась до щетины и быстро убрала руку.
— Он просчитал всё, он манипулировал мной, как марионеткой. Он же мог убить нас на озере, но ему нужно было другое. Я… — я замотала головой и высвободилась. Схватилась за край окна и опустила голову. — Всё было так логично. Ты, Игнат… Твоё безумное желание, чтобы я родила тебе сына. Он продумал всё.
— Не всё, — возразил Захар. — Он не продумал концовку своей пьесы. И ошибся в женщине, которой отвёл главную роль.
— Во мне то он как раз не ошибся. Я сыграла чётко по его нотам. Но я и подумать не могла…
— Тебе не шло имя Маша.
— При чём здесь Маша? — посмотрела на Захара, не улавливая логику.
— Он выбрал для тебя имя. Маша. Но ты Виктория. Победа. Вот здесь он и промахнулся. Можно написать хорошую пьесу, Вишенка, но, если конец не задался, грош ей цена. Можно попробовать исправить дело второй частью, но Королёву это уже не по силам. Слишком много на себя взял.
— И что ты предлагаешь? — спросила я.
Захар взял мою правую руку. Посмотрел на пальцы, провёл по кольцу.
— Можем попробовать мы. Только качественно.
— Качественно — это как? Без вранья, предательства, злодеев?
— Примерно так.
— Может, лучше просто написать пьесу заново, Захар? Начать прямо с этого момента и написать?
Он подтянул меня ближе. Положил ладонь на ягодицы.
— Пожалуй, ты права. Но я не театрал. С чего всё должно начинаться? С первого акта?
— Я не знаю. Я тоже не театрал. Я массажистка.
Захар поморщился. Дети за окном громко засмеялись, Буся залаяла.
— А может, ну к дьяволу эти пьесы? — Захар подтянул меня ещё ближе. — Из нас всё равно не получится хороших актёров. Да и играть не хочется.
— Мне тоже, — отозвалась тихо, положив руку ему на грудь. — Тоже не хочется играть.
— А чего хочется?
— Жить. С тобой. Для тебя. Для нас. Хочется любить, и чтобы ты любил меня.
Захар спрятал мою правую руку в своей.
— Здесь и сейчас, Вишенка, перед Богом, перед этой кошкой и перед всем этим рехнувшимся миром, я обещаю быть тебе хорошим мужем. Обещаю беречь тебя и хранить тебе верность. Обещаю отгонять от тебя всех мужиков, которые только посмотрят в твою сторону и иногда делать по утрам кофе. Обещаю тебе хороший секс и лучшие рестораны, какие ты захочешь. Обещаю красные розы и прогулку по Красной площади. В общем, я постараюсь, Вишенка. Хорошо постараюсь. — Он задумался. — Кажется, что-то упустил…
— Да, явно упустил.