Спаси нашего сына
Шрифт:
— Ну, куда едем? — мы встречаемся с таксистом взглядами в зеркале, и я кусаю губу. Нужно решать, куда.
Домой — страшно.
Домом должно называться место, где тебе безопасно и спокойно. Где все хорошо знакомо, где каждая мелочь, каждая деталь — родная и близкая.
Но сейчас от нашей квартиры исходит ощущение опасности. Я даже думать боюсь, что мне придется зайти туда одной.
Но… вдруг тетя появилась? И все не так страшно, как я себе сейчас рисую?
Но адрес я называю совсем другой.
Внутри меня столько сомнений.
Никогда не представляла себя матерью — одиночкой. В моем воображении всегда была большая и полная семья. Как та, которой у меня в детстве не случилось. С двумя, а лучше тремя детьми, с любимым мужем, которого я буду ждать с работы.
Возможно, для кого-то счастье заключается совсем в других вещах, в карьере, в деньгах, в путешествиях и развлечениях. Я никогда за этим не рвалась, мне всегда хотелось восполнить то, что я недополучила сама.
И поначалу было безумно больно осознавать, что нарисованной в моем воображении картинки никогда не будет. Что у моего ребенка не появится отца, что он не будет учить его или ее ездить на велосипеде, мастерить поделки, ездить на рыбалку.
Было обидно не только за себя, сколько за него — дитя, который еще не родился, но уже стал вдруг ненужным собственному отцу.
Какой аборт? Я и помыслить не могла о нем. Алена поначалу отговаривала меня рожать.
— Ну куда ты одна с ребенком? Без мужика совсем пропадешь ведь! Да еще и с теткой своей больной!
Но шок от внезапной новости о беременности сменился принятием. И даже то, что воспитывать я буду в одиночку, решимости не убавило.
— Ладно, Киреева, — вздыхала Алена, — вырастем мы твоего младенца. Будет у него мама и тетя Алена. Я уже кроватку присмотрела, считай, подарок от меня.
С ее поддержкой я и продержалась до этого момента.
— Приехали, — говорит таксист, — оплачивать не нужно. За вас подруга оплатила все.
— Спасибо, — благодарю я мужчину и выбираюсь, осторожно захлопывая дверь за собой.
Передо мной — знакомое уже здание, где находится фирма Егора. Я осматриваю стоянку, но знакомого автомобиля не нахожу.
Ну почему я визитку его не взяла с собой? Сейчас бы она мне так пригодилась…
Делать нечего, я иду ко входу, где сидит новый охранник. Только он, как и вчерашний, не пускает меня, а секретарь Егора, которой я звоню по внутреннему телефону, упорно отвечает:
— Его нет на месте.
Что ж, значит, мне снова придется прождать его здесь, как преданному псу. Хорошо хоть, что сегодня дождя нет.
Я выхожу из стеклянных дверей, спускаюсь по ступеням и иду к лавочке, что приглядела вчера.
До нее остается всего метров пять, когда меня окликает женский голос.
— Эй! Подожди, — я оборачиваюсь и вижу, что ко мне спешит черноволосая красотка. Та самая, которая была вчера в машине Егора. Красивая, с гладко уложенными
— Здравствуйте, — говорю тихо и сцепляю руки под животом, словно саму себя поддерживая.
— Как тебя зовут, беременная? — вроде бы и не говорит она никаких плохих слов, а есть что-то в интонациях обидное, точно обзывается.
— Ева, — отвечаю я. Ее имя не спрашиваю, не интересно мне совсем. Я сюда не знакомиться с ней пришла, да и что она может хорошего мне сказать? Я ведь своим появлением наверняка помешала их счастливой паре.
Только вот не выглядел рядом с ней Егор особо счастливым, проносится в голове, но я себя за эти мыслью устыжаю. Это просто мне так хочется.
— Ты чего пришла, Ева?
— С Егором поговорить.
Она смотрит на меня, щурится. Достает из кармана пачку сигарет, тонких, зажигалкой щелкает. А потом, затянувшись, дым в мою сторону выпускает. Я морщусь, от запаха табака мутит, но молчу.
— С Егором, значит. И о чем же?
Очень хочется ответить, что это вовсе не ее дело, но провоцировать конфликт я не буду. Поэтому молчу, смотрю только на нее, и чем дольше я молчу, тем больше черноволосая красотка злится.
— В молчанку, значит, решила поиграть. Ну ладно, тогда я тебе отвечу, — она снова выдувает в меня дым, — ничего у тебя не выйдет, понятно? Ему твой ребенок даром не сдался, у нас с ним отношения. И если ты думала, что завидев твое беременное пузо и несчастное лицо, он бросит все и побежит за тобой, то ты, девочка, глубоко ошибаешься. Ни хрена он твоим не будет, ясно? Мой он.
От злости ее красивое лицо искажается, и я думаю, как страшно, когда нутро вылезает наружу. Как у красавицы из мультика, обращающейся в бабу-ягу. Неужели Егор не видит это? И вот… на нее он меня променял? Или ему просто я не была нужна?
— Ты что, язык проглотила? — еще громче говорит она, и снова струя дыма летит мне в лицо, — иди отсюда, нечего к нему таскаться.
Глаза застилают слезы, и я ничего вокруг не вижу. Мне хочется сбежать, забиться в какой-нибудь угол и рыдать там, жалея себя.
Но я не успеваю, делаю два шага назад и натыкаюсь на что-то большое. Знакомое. Его запах я различу среди тысячи других — запах мужественности, безумной притягательности и чего-то пьянящего, от чего колени подгибаются. Его руки на моих плечах, держат крепко, не давая ни сбежать, ни упасть.
Поворачиваю голову вбок и вверх и сквозь слезы вижу лицо Егора. Суровое, злое почти, только со злостью он смотрит вовсе не на меня, а на свою подружку.
— Что здесь происходит, Вика? — почти рычит он, — ты совсем чокнулась?