Спаси нашего сына
Шрифт:
Егор помогает мне, стоя рядом, и, конечно, в какой-то момент мы соприкасаемся пальцами. Легкий разряд статического электричества пробегает между нашими телами, и мы оба непроизвольно вздрагиваем.
— Садись, Ева, я сам, — Баринов занимает место на противоположном конце стола, оставляя между нами как можно больше пространство, только меня это не спасает, его тоже.
Я ем, поглядывая на него, а думаю об одном. Впереди ночь.
Мы с ним вдвоем в квартире, и каждый из нас помнит, чем закончилась моя прошлая
И мне сложно оставаться спокойной, понимая, что в лучшем случае нас будет разделять всего лишь одна дверь. Все плохое, что я думала о Егоре, стирается напрочь из мыслей, меня влечет к нему невыносимо просто, и бороться с собой все сложнее и сложнее.
— Ева, — он не ест, только делает вид, — мне придется уехать сегодня.
— Хорошо, — киваю я.
Он встает, уходит куда-то из кухни, я ожидаю, что сейчас хлопнет входная дверь, и он снова исчезнет, человек-фантом. Но вместо этого Егор возвращается назад, в руке его — белая коробка, на которой нарисован известный логотип. Он кладет ее рядом со мной.
— Теперь это твой телефон. Здесь новая симка, пока ты будешь общаться только со мной. Так будет безопаснее. Не звони своей подруге, не пиши, вообще никому. По крайней мере в ближайшее время.
Я киваю, слушая его вполуха, а сама даже прикоснуться боюсь к подарку, который он мне сделал.
Мне никогда не дарили таких дорогих вещей. На старый телефон я откладывала со стипендии и подработок, и уж точно никогда помыслить не могла, что мне подарят за просто так настолько дорогую технику.
— Егор, — шепчу, — я никогда не расплачусь с тобой за такой дорогой телефон. Я не могу его взять. Забери, пожалуйста.
— Ничего я забирать не буду, — его голос становится вдруг злым и я испуганно поднимаю глаза на него, — ты мне ничего не должна, не болтай глупостей. Бери.
Я непослушными пальцами подтягиваю к себе ближе коробку, снимаю крышку и беру послушно в руки телефон. Новенький, с блестящей пленкой на экране, он кажется мне чем-то нереальным.
Конечно, я видела такие телефоны у своих одногруппников и прекрасно знаю, сколько они стоят. Но совсем другие ощущения, когда ты понимаешь, что его подарили тебе.
— Спасибо, — мне хочется обнять его, чтобы выразить свою благодарность, но вместо этого я остаюсь сидеть на месте, лишь только крепче сжимая аппарат в своих пальцах, — огромное спасибо, Егор.
— Разбирайся пока с ним, — он прячет руки в карманах джинс, — я поехал.
— Куда? — я не должна задавать такие вопросы, но он слетает с языка прежде, чем я успеваю остановиться.
Егор колеблется, прежде чем сказать, но потом, все же, отвечает:
— К Вике.
И уходит, оставляя меня с до боли жгущим руки подарком.
Глава 23. Егор
Мне хочется забраться
А пока я еду в машине и чувствую, как пригорает. От себя самого, в том числе.
На соседнем сидении — Викины шмотки.
Приходить за ними сама она отказывается наотрез. И я не могу сказать, что не понимаю ее.
Она вправе называть меня мудаком: я притащил ее в свой город (да, она сама напросилась, но сейчас это уже не играет роли), привез в свою квартиру.
А потом привел Еву.
Черт, знала бы моя первая учительница, в какого мудака я вырасту…
Подъезжаю к зданию гостиницы, достаю чемодан из багажника, Викины вещи.
Я снял ей номер, пока на неделю, а дальше будет видно.
Иду к ней в номер, тащу этот чемодан, пластиковые колесики грохочут по плитке пола, а меня все бесит.
Я, блин, фирму создал, свой бизнес, за границу его вывел, а сейчас ощущаю себя героем любовного романа.
Пару дней назад все шло ровно. Я старался не думать о Еве, занимался работой, подписывал контракты, спал с Викой и был, в общем-то, вполне счастлив.
Даже если все вокруг меня было иллюзией, меня лично все устраивало. Ах, да, я же мастер самообмана.
Мне казалось, что меня все устраивает.
А теперь я разрываюсь между двух женщин, через пару месяцев я стану отцом, черт возьми, что такое творится.
Вика в своем номере, сидит на кресле, подобрав длинные ноги. На ней майка атласная, одна бретелька упала с плеча, и в другом случае этот вид бы меня зацепил.
Но не на этот раз.
— Спасибо, что привез, — говорит, не поднимаясь, — останешься выпить чай?
Я колеблюсь. Наверное, надо уйти. Все эти разговоры — лишь дополнительное ковыряние болезненных ран, я ума не приложу, о чем нейтральном можно говорить с Викой.
А дома — Ева. И долгая бессонная ночь впереди, и я не представляю, как буду спать один в кровати, когда она за соседней стенкой.
Ее образ в неглиже из ванной тотчас же всплывает перед глазами, и я ощущаю покалывание внизу живота.
Баринов, черт, ну не здесь же, не при Вике о ней фантазировать!
И я от нелепости ситуации ляпаю:
— Останусь.
И теперь уже поздно включать задний ход. Вика поднимается, идет к небольшому столику, где стоит электрический чайник, коробочка с чайными пакетами, сахар, печенье.
— Кофе не предлагаю, в номере одноразовый и дерьмовый.
Я молчу, дожидаясь, пока она заварит чай. По большому счету мне все равно, хоть уксус хлебни сейчас, я не чувствую ничего.
Слежу за Викиной спиной, она прямая, как спица, вижу тонкие лопатки.
Она красивая женщина, вдобавок еще и достаточно умная. И думаю, проблем у нее с мужчинами не возникнет.