Спасите, мафия!
Шрифт:
— А, простите! — спохватилась я. — Меня зовут Катя. Екатерина Светлова, точнее, но можно просто Катя.
— Я, наверное, тоже должен представиться, да? — пробормотал десятый босс крупнейшего мафиозного клана. — Савада Тсунаёши, но Вы и так это знаете, хотя всё же лучше сказать, да?
— Очень приятно! — просияла я. Захотелось обнять этого кавайного хомячка и защищать от всяких бяких дядь, толпящихся вокруг и обзывающих его бесполезным. Да, материнский инстинкт у меня выражен очень ярко — Машка меня «курицей-наседкой» всё время обзывает. Потому мне и кажется,
Я прям сама вежливость. Но как-то я волнуюсь, а с этими холериками иначе нельзя. Да и не хочется с Савадой иначе разговаривать: он не виноват, что робкий. Ну, не виноват же, да?
— Ничего, — кивнул Тсуна. — Всё нормально. Мне двадцать.
Вау. Нехило так парней шибануло! Делаем нехитрые вычисления. Франу тогда было семь, значит, сейчас ему должно быть двенадцать. Но он же явно старше!
— Эм… А Фран как же? — опешила я.
— С ним всё очень странно, — пробормотал Тсуна. — Он в том происшествии должен был выжить, и почему он сейчас с нами, да еще и семнадцатилетний, я не знаю… Он не ответил.
Тсунаёши потупился, словно ему было стыдно за то, что он, десятый босс Вонголы, не в курсе, с какого перепоя с ним в одной команде парень из будущего, его подчиненный, отказывающийся отвечать на его вопросы.
— Не расстраивайтесь, Савада-сан! — подбодрила парня я. — В конце концов, это не так уж важно. Главное вас всех вернуть! Вы всем поможете, не сомневайтесь, и это будет куда важнее, чем узнать, как он здесь оказался.
Тсуна на меня удивленно воззрился, а затем разулыбался и кивнул. Н-да, говорят: «Время меняет людей». Нет, дорогие, «горбатого могила исправит»! Как был он стесняшка-стесняшкой, так и остался. Жесть, короче. Будем исправлять, поднимая его самооценку, хотя вряд ли что-то получится… Говорю ж — могила исправит. Стоп. Так он, фактически, сейчас как раз в могиле! Бугага, значит, точно будем исправлять!
— Тогда не откажетесь пообедать и познакомиться с моей семьей? — осторожно спросила я.
— Конечно, — кивнул Савада. — Но сначала я Вас познакомлю со своей, хорошо? Хоть Вы и так их знаете, но всё же…
— Конечно, — кивнула я, и Тсунаёши вырулил из стройной шеренги бисёненов. Так, нельзя их в мою комнату пускать — там фигурки их стоят! Все, какие выпускались из крупных: Тсуна, Хибари-сан (я уже привыкаю к этому суффиксу!) и Мукуро, плюс чибиков толпа!
Босс мафии пропёрся к своей «Правой руке» с цыбулькой в зубах и заявил:
— Это Гокудера Хаято.
— Очень приятно! — улыбнулась я, ожидая ответа: «Заткнись, женщина». Но его не последовало. Вообще ничего не последовало — меня тупо игнорили, глядя куда-то в сторону, а точнее, на небо. Вот бяка никотиновая…
— Гокудера, — пробормотал Тсуна расстроенно, и Хаято, закатив глаза, выдал:
— Ну, здрасьте!
Кто там его гангстером называл в школе Намимори? Скорее, русский гопник! Семечки в зубы,
— Здравствуйте, — кивнула я, и мы проперлись к мечнику с катаной.
— Это Ямамото Такеши, — представил Тсуна «Левую руку», скажем так.
— Катя, — самолично представилась я.
— Очень приятно! — улыбнулся парень и протянул мне руку, которую я с удовольствием пожала. — А можно я сразу на «ты»? Мне так удобнее.
— Конечно можно! — обрадовалась я. — Всем можно, не только Вам.
— Тогда и ты меня тыкать можешь, — засмеялся парень. — Словесно, а то я щекотки боюсь!
— Я тоже, — усмехнулась я и была подведена к Рёхею.
— Сасагава Рёхей, — заявил Тсуна.
— Очень рад! — объявил боксер (о да, он боксом занимается) и, ухватив мою ласту, затряс ее. Хорошо хоть, ума хватило — не со всей силы, а то б я конечности лишилась…
— И мне, — пробормотала я, испуганно на него глядючи. Нет, я не трус… но я боюсь. Грядущего! Как бы он мне ферму не разрушил своей неуемной энергией…
— Рёхей, ты что, ты ей руку оторвешь! — всполошился Тсуна, останавливая рукопожатие и отрывая боксера от меня, несчастной. О, любопытно. В манге Савада боксера «старшим братом» называл, а теперь по имени обращается. К чему бы это?
— А, простите, увлекся, — разулыбался парень, почесав затылок.
— Ничего, — пробормотала я, потирая конечность, замученную этим экстремалом.
— Простите, он перебарщивает иногда, — расстроено заявил биг-босс с низкой самооценкой.
— Да ничего, переживу, — отмахнулась я. — И можете ко мне на «ты» обращаться, Савада-сан, я же сказала: всем можно.
— Хорошо. Тогда Вы… то есть ты тоже можешь ко мне так обращаться, — пробормотал он и подошел к Мукуро. Странно, но он встал так, чтобы я оказалась от иллюзиониста как можно дальше. Чегой-то он? Это типа «бойся данайцев, дары приносящих», что ли? «Не верь улыбочке этой хитрой: он тебя трезубцем запросто во сне проткнет, ежели ему вздырится и на горизонте выгода замаячит»? Вариант, что…
— Это Рокудо Мукуро.
— Очень приятно, — пробормотала я, хотя, если честно, приятно мне не было ни сколечко. Ананасовую Фею я на дух не переношу и не понимаю, с какого перепоя Граф его прислал. Чтоб поиздеваться, не иначе…
— А мне-то как приятно, — ответил иллюзионист с ехидной усмешкой и оценивающе на меня воззрился. Я поспешила свалить и подошла к Бьякурану, он же Мистер Зефир…
— Бьякуран Джессо, — сказал Тсуна миролюбиво. Видать, они после битвы аркобалено друзья. Ну, или товарищи…
— Рада познакомиться, — улыбнулась я. Эх, жаль, Ирие не прислали, он же гений… И подручный Бьякурана! Ну да ладно, это даже хорошо — значит, он не умер.
— Зефирку хочешь? — выдала эта кавайная няша со злодейским прошлым.
— Эм… У нас их сложно достать, — пробормотала я, растерявшись. Не каждый день тебе зефир в качестве слова «привет» предлагают, правда же? — Так что неудобно как-то…
— Да ничего, бери, — разулыбался этот зефирный маньяк и протянул мне пакет маршмеллоу. — Не бойся, не отравленные.