Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4
Шрифт:
— Хороший настрой, Кушикаба-сан, — рассмеялся я. — Но всё же обращу ваше внимание на одну важную побочку, которую мы точно не имеем права пропустить. Если ваш организм отреагирует на препарат слишком резко, может произойти резкий подъём давления и падение пульса вплоть до брадикардии. То есть — полностью противоположная вашему нынешнему состоянию картина. Всем испытуемым я буду давать свой номер телефона. Если происходят хоть какие-то неблагоприятные изменения — сразу связывайтесь со мной, в любое время дня и ночи.
— Понял вас, Кацураги-сан. Не волнуйтесь, я —
Я отпустил Кушикабу Тэцую на анализы, а сам, прежде чем звать следующего испытуемого, ещё раз пробежался по инструкциям.
В них был описан механизм действия препарата. «Нормотоникс» действовал очень нетипичным образом. В нашем сердце и сосудах находятся схожие рецепторы, которые являются целью препаратов для снижения давления и пульса.
Поэтому я, если можно так выразиться, любил больных с одновременным повышением давления и пульса. Для них была целая гора препаратов, которые решали сразу обе проблемы.
Но «Нормотоникс» был накручен донельзя. Не знаю, чем напичкали его химическую формулу, но этот препарат воздействовал на рецепторы по-разному. Одной стороной он начинал вставляться в рецепторы сердца и снижал пульс, а другой стороны орудовал в сосудах, вызывая их спазм и поднимая давление.
— Напрягают меня эти клинические испытания, Кацураги-сан, — нахмурилась Огава Хана. — Людей используют будто лабораторных крыс! А мне казалось всегда, что эксперименты над людьми запрещены…
— Огава-сан, ну что вы такое несёте? — вздохнул я. — Это — не эксперименты. Если препараты не тестировать на добровольцах, они никогда не будут завершены и, соответственно, не смогут спасти миллионы жизней. Я практически не знаю случаев, когда испытуемые страдали во время приёма таких лекарств. Только от побочных эффектов.
— А им хотя бы заплатят за это? — спросила она.
— Конечно, Огава-сан, — кивнул я. — Кроме возможности получить лечение, они на протяжении месяца проходят бесплатное обследование и по окончании этого этапа получат определённую сумму. Между прочим, на тесты некоторых препаратов люди в очереди выстраиваются. Это неплохой способ подзаработать. Только не всех берут, по разным причинам.
— Слишком здоровые? — поинтересовалась Огава.
— Да, а иногда слишком больные. Условия разные бывают. Позовите, пожалуйста, следующего Огава-сан. Кажется, за Кушикабой сидел наш старый знакомый Кишимото Мицузане.
Когда Мицузане сел на кушетку, я заметил тревожный знак. Лицо молодого человека отекло. И брюки в районе голеней сильно раздуло. Без всякого «анализа» можно сказать, что болезнь почек прогрессирует. И кроме неё, на отёки сильно влияет сердце. Парня нужно вытаскивать, иначе он на всю жизнь останется инвалидом.
И жизнь эта может оказаться короткой. Если нефрологи не смогут сохранить функцию его почек и дело дойдёт до диализа… Он будет зависим от этой процедуры до конца своих дней.
Ведь одна из главных функций почек — выделительная. Почки очищают кровь и фильтруют отходы жизнедеятельности, превращая их в мочу. Если почечный фильтр «ломается», почки запускают ряд неблагоприятных
А когда фильтр забивается этим белком, в крови начинают скапливаться вещества, которые должны были стать мочой. Для этого и был создан диализ. Аппарат прогоняет через себя кровь человека и чистит её, взяв на себя функцию почек.
— Как самочувствие, Кишимото-сан? — обратился я к Мицузане.
— Сердце кардиологи немного привели в порядок, но почки… — Кишимото вздохнул. — Не верю я, Кацураги-сан, что мне получится их восстановить. Нефролог сказал, что я уже приближаюсь к третьей стадии хронической почечной недостаточности.
— А всего их пять, — сказал я. — Это полпути, а значит, мы ещё успеем обратить процесс вспять.
Я сказал это, чтобы поддержать Кишимото, но на деле никаких гарантий никто дать ему не мог. Будь в моих руках прежняя власть над целительской силой, и я бы исправил его фильтры минут за двадцать. Но теперь остаётся надеяться только на «Нефреген». Семья Кондо обещают просто сумасшедшую регенерацию почек. Хорошо, если препарат действительно будет действовать так, как они заявили.
Я зафиксировал параметры текущего состояния Кишимото. Его вес за последние месяцы не изменился, но это и было тревожным признаком.
Когда я встретился с Мицузане впервые, он был здоровенным качком. После окончания приёма стероидных гормонов и отмены тренировок, его мышцы начали стремительно уменьшаться.
Однако потерю мышечной массы компенсировал набор жидкости. Парня раздувало, и это нужно было исправить как можно скорее.
— Кишимото-сан, сделаем ставку на этот препарат. Вас, в отличие от остальных испытуемых, я хочу попросить сдавать анализы на креатинин, мочевину, общий белок, натрий и калий каждый день. Это не входит в стандарты обследования, поэтому и предупреждаю вас заранее — это моя личная прихоть.
— Хотите проследить, с какой скоростью будут происходить изменения в почках? — спросил он.
— Да. Даёте добро?
— Конечно, Кацураги-сан. Могли бы не спрашивать. Вы говорите — я делаю. Сомнений в ваших решениях у меня нет уже очень давно. Если вы меня не вытянете, то вряд ли кто-то сможет.
Слишком большие надежды Кишимото Мицузане возлагает на простого терапевта. Но моя обязанность их оправдать. Все трое моих испытуемых — это сложные случаи. Некоторые из них, я бы даже сказал, безнадёжные. Но это не значит, что можно прекращать борьбу.
— Кишимото-сан, у препарата имеется ряд побочных эффектов. Во-первых… — начал я.
— Не стоит, — замотал головой Кишимото Мицузане.
— В смысле? — удивился я.
— Лучше не говорите мне о них, Кацураги-сан. Если надо — подпишу документ о том, что отказываюсь от информирования меня. Чтобы у вас не возникло каких-либо проблем.
— Не понимаю, — недоумевал я. — Зачем вам это?
— Мне так будет проще, — вдохнул он. — За всеми моими болячками я могу и не заметить этих побочек. А если стану постоянно прислушиваться к каждому шороху в своём организме, сойду с ума от стресса.