Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5

Аржанов Алексей

— Я поняла, к чему вы клоните… — прошептала Акихибэ Акико, но я жестом попросил её помолчать.

— Изменения, судя по всему, произошли в кашлевом центре, — заявил я. — Именно там в продолговатом мозге создаётся кашлевой рефлекс.

— Я думал, что мы кашляем лёгкими, — пожал плечами Нарушито Тайто.

— Мы вообще всё делаем с помощью мозга, Нарушито-сан, — улыбнулся я. — Но с кашлем есть один нюанс. Если что-то напрямую раздражает ваши лёгкие или гортань, вы начинаете кашлять. Как при простуде или попёрхивании. Это периферический кашель. В данном случае

вам достаточно откашлять то, что вам мешает, или дождаться выздоровления. Однако, если что-то раздражает ваш кашлевой центр… Вы будете неукротимо кашлять без какой-либо причины, и практически ничто не может это остановить. Ваш продолговатый мозг считает, что вашим лёгким плохо и их нужно очистить.

— Значит, я из-за этого постоянно кашляю… — удивился Нарушито Тайто. — Точно, как раз два месяца. Именно два месяца назад я и получил эту травму. А что же теперь делать, Кацураги-сан?

— Тактика у нас всего одна, — сообщил я. — Я могу назначить вам противокашлевые препараты центрального действия. Будете принимать их по схеме, и они будут блокировать работу кашлевого центра. Только учтите, что в случае простуды или любой другой вирусной инфекции, нужно будет сразу бросить приём этих препаратов и обратиться к врачу. Если принимать противокашлевые во время простуды, ваши лёгкие перестанут очищаться, и возникнет пневмония.

— Понял вас, Кацураги-сан. И мне придётся всю жизнь сидеть на этих таблетках? — спросил Нарушито.

— Нет, Нарушито-сан. Я напишу заключение и отправлю вас к неврологу. Этот вопрос нужно будет решать с ним. Мозг — очень сложная структура. Сложно сказать, возможно ли восстановить функцию вашего кашлевого центра, но, по крайней мере, вы можете пройти курс лечения препаратами для улучшения мозгового кровообращения.

— А если невролог тоже не сможет помочь? — спросил он.

— Тогда могу посоветовать вам обратиться в «Научно-исследовательский институт мозга». Там работают неврологи, которые постоянно совершенствуют свои познания в этой дисциплине. Они с радостью займутся вашим случаем.

Я выписал препарат и передал рецепт Нарушито.

— Только вынужден вас предупредить. Это очень серьёзно, — акцентировал его внимание я. — Этот препарат нужно принимать очень строго, никогда не увеличивая дозировку самостоятельно. Некоторые противокашлевые препараты могут оказывать наркотический эффект.

Поскольку эти вещества родственны морфину.

Нарушито Тайто принял к сведению все мои советы и покинул кабинет.

— Вы неплохо справились, Акихибэ-сан, — сказал я Акико. — Случай действительно сложный, но…

— Позорище! — воскликнула она. — Я ничего не смогла сделать! Это вы виноваты, Кацураги-сан!

— Что? — удивился я. — Я-то тут при чём?

Почему-то мне не хотелось на неё злиться. От её неадекватной реакции меня начало пробирать на смех.

— Вы позволили мне принять пациента до того, как я к этому подготовилась! — заявила она.

— Да ну? — усмехнулся я. — А кто мне весь приём нашёптывал, что очень хочет вести приём самостоятельно?

— Так вы же — куратор!

Вам виднее — позволять мне это делать или нет, — насупилась она.

— Стерва, — едва слышно прошептала Огава Хана, но мы оба услышали её комментарий.

Акихибэ Акико была готова взорваться, но я быстро перевёл её внимание обратно — на себя.

— Акихибэ-сан, я вижу, что вы неплохо владеете теорией и более чем достойно пользуетесь ей на практике. Однако меня сильно смущает, как вы общаетесь с коллегами. У меня создаётся впечатление, что вы чересчур самокритичны и из-за этого пытаетесь сорваться на других.

— Только не надо проводить мне курс психотерапии, Кацураги-сан! — вздохнула она.

— Огава-сан, будьте так добры… — начал я.

— Опять выйти? — хмыкнула медсестра.

— Нет, проверьте, остались ли ещё в коридоре люди, — попросил я.

Огава Хана прошла к двери, осмотрела коридор и вскоре вернулась, злобно косясь на Акихибэ.

— Никого. Нарушито Тайто был последним, — сказала она.

— Что ж, прекрасно, — заключил я. — Тогда мы с вами, Акихибэ-сан, идём к Уёхаре-сан.

— Зачем? — не поняла девушка.

— Заканчивать вашу стажировку. Мне эти сцены с эмоциональными качелями тут не нужны.

Я поднялся и вышел из кабинета, несмотря на протесты Акихибэ Акико.

— Стойте, Кацураги-сан! — позвала меня она. — Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть!

Вот уж действительно качели. Мне начинает казаться, что у неё биполярное расстройство личности. Злилась-злилась, а теперь извиняться бросилась. Нет уж, поезд уехал.

— Я на вас не обижаюсь, Акихибэ-сан, что за глупости? — усмехнулся я, поднимаясь на четвёртый этаж. — Я просто не хочу продолжать наше сотрудничество. Ваша чрезмерная эмоциональность мешает работе.

— Погодите, Кацураги-сан, не говорите этого Уёхаре-сан и моему отцу, они же… — испугалась девушка.

Я резко развернулся, остановившись у двери заместителя главного врача.

— Не беспокойтесь, Акихибэ-сан, — сказал я. — Я не собираюсь на вас жаловаться.

Я открыл дверь и вошёл к Уёхаре Ёсико.

— Уёхара-сан, — поклонился я. — Я к вам с серьёзной просьбой.

Уёхара взглянула сначала на меня, а потом на Акихибэ Акико и, кажется, быстро поняла, в чём дело. Но я не собирался подставлять Акико и рассказывать о том, как она ведёт себя по отношению к коллегам.

— Только не говорите мне, что вы хотите прервать стажировку, — вздохнула Уёхара.

— Вынужден, — сообщил я. — Слишком много работы. Боюсь, не потяну такую нагрузку. Пусть Акихибэ-сан возьмёт на себя другой терапевт.

— Э? — удивилась Акико, но больше ничего не сказала.

Девушка была уверена, что я не просто завершу её стажировку, но и сообщу о нецелесообразности продолжения работы с Акихибэ Акико.

— Так и думала, что вы откажетесь, Кацураги-сан, — махнула рукой она. — А жаль. Главный врач очень хотел, чтобы именно вы занялись обучением его дочери. Ну ладно… Такеда Дзюнпей ещё никогда не практиковал наставничество. Подсунем вас ему, Акихибэ-сан.