Спасите наши души
Шрифт:
– Итак, что тут у нас есть, – Тая воззрилась на витрину.
Ассортимент, особенно табачных изделий, крайне удручал, ни тебе «Парламента», ни «Вога», одна копеечная дрянь. Увидав мой взор унылый, подруга сказала:
– Возьмем что-нибудь с ментолом, с ментолом все проскочит.
С ментолом было только «LD». Чтобы пореже таскаться в такую даль, мы стали закупаться оптом, особенно налегали на продукты быстрого приготовления, которые залил кипятком и наслаждайся.
– Можно взять пельмени и сварить в черненькой кастрюльке, – предложила проголодавшаяся
– А хранить их в чем? У нас же холодильника нет.
– Зачем хранить? Сразу сварить и слопать. И пачку вермишели.
Взяли и то и другое. Помимо продуктов и напитков в магазинчике имелись и сопутствующие товары: пластиковые стаканчики, спички, зажигалки и отчего-то перочинный ножик. Его хозяйственная Тая попросила посмотреть. Нож оказался крайне полезным, многофункциональным предметом с пилочкой, ножницами и, что самое главное – со штопором. Отвалив за это чудо науки и техники 160 рэ, накупили еще сопутствующих товаров и переместились к витрине с напитками. Коньяк и прочее брать побоялись, набрали шампанского – его труднее всего подделать в кустарных условиях и пару бутылок вина, которые тщательно изучили, рассматривая содержимое на свет. Сгибаясь под тяжестью десяти пакетов, мы отправились в обратный путь.
– Теперь я понимаю этих теток с тачками на колесиках, – скрипела Тая, то и дело останавливаясь передохнуть. – Пока до дому дойдем, руки до земли вытянулся, как у орангутангов.
– Тут придется выбирать, или брать понемногу, но ходить часто или нахапать побольше и пару дней не высовываться. Идем уже, хватит прохлаждаться.
На полпути, посреди дачного поселка у Таи лопнул один пакет, консервы и «Дошираки» весело вывалились на дорогу.
– Говно вонючее! – изрекла прекрасная дама и бросилась собирать продукты.
Я поставила свой багаж в траву и стала ей помогать.
– Сен, ты глянь лучше, пакет насмерть умер или его еще можно завязать?
Пакет «умер насмерть».
– Как же мы это все дотащим? – Тая сложила банки и упаковки с лапшей аккуратной горкой.
– Давай по другим пакетам распихаем.
– Смотри сколько тут всего, остальные полопаются.
– Можно предложить свою помощь?
Мы обернулись. От ближайшего дома отделился наш знакомый Юрий, он шел с авоськой в руках.
– Ой, как вы кстати, – обрадовалась Тая. – А у нас тут видите, какая катастрофа приключилась.
– Да разве ж это катастрофа? – улыбнулся он, присел на корточки и принялся собирать нашу еду.
И я подумала, что, наверное, зря мы с ним так… да еще и пыльной тряпкой… В авоську уместилось всё, и Юрий взялся проводить нас до дома. Мы с удовольствием сбагрили ему практически всю поклажу и налегке направились дальше, едва ли не посвистывая от удовольствия.
Приглашение на кофе-чай было само собой разумеющимся. Пока Тая выгружала и раскладывала покупки, я бойко растапливала печь, сожалея, что от «Непознанного мира» осталось всего две страницы. Юрия усадили на стул, принесенный из комнаты.
– А вы чего не на работе, вроде
– Отпуск еще догуливаю. Может вам помочь?
Вопрос адресовался мне.
– Что вы, что вы, сама отлично справлюсь.
Стоя на коленях, я усердно дула на тлеющие щепки и газетные комки, искренне опасаясь треснуть пополам от таких мощных дыхательных упражнений.
– Жаль, тепла на всю ночь не хватает, – Тая принялась заставлять шкафчик банками, – под утро холод собачий.
– А вы задвижку закрываете?
– А вы не знаете разве, что происходит, если ее закрыть? – ехидно осведомилась ядовитая Тая. – Дым валит прямиком в жилое помещение.
– Ее надо закрывать, когда дрова прогорают, тогда дым уже не идет, а печь долго сохраняет тепло и не остывает.
Мы изумились таким тонкостям и поблагодарили за ценную информацию.
– Можно спросить, а о чем пишут такие очаровательные дачницы?
Я так и замерла с надутыми щеками.
– А что, – произнесла зловеще медленно Тая, – мы разве вам успели рассказать о своих профессиях?
И я поняла, что, невзирая на свою матерую интуицию, подсказавшую, что «дядя чист», она была начеку и продолжала его подозревать.
– Да вся округа уже знает о писательницах из Москвы, – рассмеялся Юрий. – Один я до сих пор не в курсе, как вас зовут.
– Сена и Тая.
– Очень приятно. Какое необычное имя – Сена.
И мне пришлось в миллионный раз рассказывать историю своего необычного имени.
В печи, наконец-то, затрещали дрова, и я закрыла заслонку, оставалось дождаться, когда же раскалятся «блины», чтобы можно было вскипятить воду. Поздноватенькое чаепитие у нас получалось, однако.
– Так о чем же вы пишите? – не унимался Юрий.
– Да так, – Тая, наконец, закончила рассортировывать покупки, – стихи, сонеты, эссе разнообразные.
И я подумала, что зря она это сказала, вдруг попросит что-нибудь продекламировать, а у меня в голове крутилась одна единственная, одинокая строчка: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля», а что такое «эссе», я вообще, к своему журналистскому стыду не знала.
– А из прозы – рассказы, – продолжала свое вранье Таисия Михайловна, – короткие, длинные, средние, а теперь вот хотим взяться за масштабное произведение.
– Искусства, – добавила я, осторожно трогая «блин». Он достаточно уже нагрелся, можно было ставить воду.
Юрий отказался от кофе, попросив чаю. Вскоре на столе уже дымились пластиковые стаканчики и томилась залитая кипятком лапша.
– А о чем будет масштабное произведение? – он аккуратно размешивал сахар пластиковой ложечкой.
– Да так, – скромно пожала плечами Тая, жадно тыкая алюминиевой мордухинской ложкой в лапшу, чтобы она быстрее раскисла, – о Боге.
– Надо же, какую непростую тему вы взяли, – Юрий извлек из стаканчика чайный пакетик и огляделся, не зная, куда его пристроить. – И о каком же Боге?