Спаситель мира
Шрифт:
— Ну и тупица же ты! О чем могут говорить родители? Естественно, о своих детях. Вчера, перед отъездом в отпуск, папа сказал: «Я не возражаю, если в наше отсутствие Слава поживет с тобой здесь. Мы с Верой Сергеевной пришли к выводу, что вы друг другу очень подходите. Ты еще не решила со свадьбой?» Вот что сказал мне папочка на прощание.
— Понял. Бери этот вопрос на себя. Только не доканывай меня ревностью.
Хорошо, что я вчера оказался в служебном кабинете, а то не знаю, чем бы дело кончилось…
Дело
— Да, мне не нравится, что ты дежуришь ночами у молодой вдовы. А какой женщине это понравится? — резонно заметила Шмелева.
— Так вдовы там нет. Маша Баранова живет у мамы, — сообщил кавалер.
— Это тебе известно, а мне только с твоих слов. Ладно, пошли завтракать, жених.
Но Слава, вместо того чтобы подняться, притянул девушку к себе.
— Мы же собирались завтракать… — прошептала она, но ответа не дождалась.
За утренним кофе молодые люди размышляли, как провести выходной день.
Прожить субботу и воскресение, не расставаясь ни днем, ни ночью, им доводилось редко. Раньше для этого они вынуждены были куда-то ехать.
— Давай сходим в Третьяковку, — предложила Лена. — Я после ремонта там не была.
— У меня есть идея получше, — возразил Слава. — Давай посетим Университет имени Стерна. Посмотрим, чему там учат за две тысячи баксов в неделю.
— Тебе не надоело все это на работе? — удивилась Шмелева. — Хоть бы на выходные забыл о своем следствии…
— У следствия, невестушка, выходных не бывает. Намылилась замуж за милиционера, так привыкай, — ответил старший лейтенант.
Лена хотела поспорить, но зазвонил телефон, и она побежала к аппарату.
— Слава, подойди, это мама, — крикнула она из холла.
— Тебя ищет Саша Лебедев. Срочно позвони ему на мобильный, у вас там .что-то случилось, — передала Вера Сергеевна. — У тебя все хорошо?
— Все хорошо, — заверил сын и тут же набрал номер Лебедева.
— Ты где?
— У Лены на Сивцевом Вражке. Лебедев записал адрес.
— Высылаю к тебе машину. У нас убийство. Через десять минут спускайся вниз.
— Вижу, у нас уже начинается семейная жизнь, — вздохнула Лена, провожая друга. — Освободишься, приезжай. Буду тебя ждать.
— Я не знаю, когда освобожусь, — развел руками старший лейтенант.
— Когда освободишься, тогда и приезжай. — Отпечатав Славе прощальный поцелуй, Лена вручила ему ключи от квартиры.
Слава вышел на лестничную площадку и вспомнил, что забыл свою папку. С этой папкой Синицын никогда не расставался. Сейчас в ней находились все его записи по делу Каребина и текст романа писателя. Пришлось вернуться.
— Посмотрись в зеркало и плюнь три
Старший лейтенант послушно выполнил суеверный обряд, за что получил еще один поцелуй.
Ваня Турин появился на милицейском «уазике» ровно через десять минут.
Усадив Синицына, он включил сирену и понесся, обгоняя всех, кто двигался в том же направлении. Рулил Ваня так, словно сидел не на стареньком вездеходе, а на нервном жеребце. В качестве проезжей части он использовал не только мостовую, но все, по чему можно было передвигаться на колесах, — тротуары, бульвары, дворы. Синицын подпрыгивал, доставая головой железный потолок салона, но замечаний водителю не делал. Ваня никогда зря не гонял. Поскольку Турин пользовался одному ему известным путем, старший лейтенант так и не понял, куда они едут. И только когда «уазик» резко притормозил у двухэтажного особнячка в районе Мясницкой, он узнал «Издательский дом Светланы Рачевской». Здесь старший лейтенант беседовал с ней неделю назад.
Возле подъезда стояла «Волга» Грушина и микроавтобус с красным крестом.
Слава кивнул Гоше Березину.
— Сам здесь?
— Нет, Грушин в райотделе. Я Лебедева привез, — пояснил водитель.
Синицын вошел в особняк. В дверях дежурил конопатый сержант Саня Рушало.
Он козырнул ему и кивнул наверх. Слава поднялся на второй этаж. Возле директорского кабинета молча толпились сотрудники издательства. Вид у них был испуганный. Молодой следователь прошел мимо них и открыл директорскую дверь.
— Твое дело обрастает начинкой, как слоеный пирог. Сперва писатель, теперь издатель, — заметив его, вместо приветствия произнес Саша Лебедев.
Слава огляделся. Шкафы и ящики стола Рачевской подверглись жестокому погрому. Груды папок валялись на полу. Сама Рачевская, вернее, ее тело, продолжало занимать директорское кресло. Фотограф Коля Соколов щелкал труп в разных ракурсах. Медицинский эксперт Приходько сидел на корточках возле Рачевской и что-то писал. Криминалист Антюков возился с пробирками. Голова Светланы Михайловны запрокинулась, и Синицын не сразу увидел пулевую рану на ее затылке.
— Как и Каребина? Тот же почерк? — спросил он Лебедева.
— Примерно. Ее застрелили в половине десятого. И «Макаров» на полу. — Капитан кивнул в сторону кресла.
Слава подошел и увидел оружие. Пистолет лежал рядом с ножкой кресла, словно вывалился из рук убитой.
— Что она тут делала в субботу? — удивился Синицын.
— Она работала без выходных. Иди поговори с народом, — попросил капитан.
Синицын начал с охраны. В субботнюю смену дежурил охранник, которого здесь все звали Гурьевичем. Пожилой фээсбэшник после выхода на пенсию подрабатывал в издательстве.