Спаситель под личиной, или Неправильный орк
Шрифт:
И старый король ушёл со двора с очень довольным видом и, кажется, даже насвистывая.
— О чём это он?
— Дедушка понимает, как мне хочется тебя… хм… затискать, вот и даёт нам возможность дать волю инстинктам, — усмехнулся Вэйланд, потом огляделся и предложил: — На крышу?
Конечно, я согласилась. И спустя пару минут мы вновь стояли на небольшой площадке, крепко друг к другу прижавшись, только сейчас мне было не до окружающих нас красот.
И слов нам тоже не понадобилось. Я так изголодалась по губам моего дракона — и когда только успела привыкнуть? — что сама потянулась к ним, уже точно зная, чего ждать и
Когда губы Вэйланда оторвались от моих, я недовольно захныкала и потянулась за ними, но получила лёгкий чмок в нос, а потом эти самые губы, тяжело дыша, зашептали мне на ушко:
— Элла, хорошая моя, нам нужно притормозить.
— Почему? — это же так приятно — целоваться и гладить друг друга. Впрочем, гладить я могу и сейчас, что я и сделала. Но Вэйланд почему-то перехватил мои ладони, не позволяя скользнуть ниже — а я так ещё ни разу и не потрогала те интересные выпуклости на его животе.
— Потому что я — не железный.
— Сейчас — нет, — согласилась с ним. — Вот когда ты в дракона превращаешься, тогда да, как железный, а пока — нет. Ты же сам меня вчера как раз поэтому попросил обратиться — дракона не так приятно трогать.
Вэйланд прижался своим лбом к моему и тихонько застонал.
— Ну, вот как мне быть, а? Ты же не знаешь элементарных вещей.
— Каких вещей? Я многое знаю!
— Да, конечно. Вот только есть одна тема, в которой ты — словно котёнок новорожденный. Не понимаю, почему вас, девушек, в таком неведении держат? Впрочем, учитывая, что вас в жёны просто продают, вряд ли вам расскажут о страсти и желании — такого у вас в браках, видимо, не бывает.
Я задумалась, даже гладить Вэйланда перестала. Он сказал «в браках» и в чём-то прав — я, действительно, многого не знала. Например, как появляются дети. Но считалось, что незамужней девушке знать это просто незачем. А вот что такое «страсть» и «желание» — я знала, только причём здесь брак? Желать — это значит хотеть что-то, например, какую-то вещь, а страстно желать — очень сильно хотеть.
Я объяснила это Вэйланду. Он тяжело вздохнул и поднял глаза к небу.
— Да, ты понимаешь значение этих слов. Но что, если я скажу, что страстно желаю… тебя? Твоё тело.
— Меня? Тискать, да? Твой инстинкт?
— Да, — как-то обречённо вздохнул Вэйланд. — Вот уж не думал никогда, что придётся вести подобный разговор. Знаешь, Элайора, у нас есть два пути. Первый — попросить мою бабушку поговорить с тобой и рассказать то, что любая наша девушка узнаёт ещё подростком.
— Я бы хотела. А она мне расскажет, как дети заводятся в животе?
— Обязательно, — дракон криво улыбнулся.
— Но ты сказал — есть два пути. А какой второй?
— Я бы мог сам тебе показать.
— Я бы мог сам тебе показать.
— О! Покажи! Это даже лучше. Руби всегда говорила — лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— Ты уверена? Хотя, о чём я… Как ты можешь быть уверена в том, о чём понятия не имеешь. Хорошо, я покажу тебе. Только сначала задам один вопрос, и от
— Задавай. Но я всё равно хочу, чтобы ты.
— Задам. Обязательно. Сегодня вечером. Когда мы снова окажемся одни. А пока… — он посмотрел куда-то вдаль, поверх моей головы, — похоже, у нас не было и часа. Бабушка возвращается. Но оставшееся время я хотел бы потратить с пользой, если не возражаешь?
Конечно же, я не возражала, и мы снова целовались, пока мимо нас не пронеслась огромная драконица. Вздохнув, последовали за ней. Но прежде, чем выпустить меня из объятий, Вэйланд шепнул мне:
— Сегодня. Вечером. Один вопрос.
Это прозвучало как обещание. О чём же он хочет спросить? И как теперь дожить до вечера, не умерев от любопытства?
Мне показалось, что этот день тянулся гораздо дольше, чем обычно. Мы играли с Россиной, рисовали — она впервые видела акварельные краски, но изобразила вполне симпатичное солнышко из жёлтого пятна и тянущихся от него во все стороны кривых полосок. Вэйланд добавил несколько предметов в тетрадь дочери — овечку, кресло, в котором она летала, и несколько разноцветных платьев, чтобы она могла сама выбирать, как одеваться. Ну а я сидела рядом и любовалась этой парочкой и их талантами.
Сама я рисовать не рискнула, не моё это. В своё время даже Руби признала это, хотя старательно занималась со мной. Наверное, всё, что мне небом отпущено из талантов, ушло в дар, потому что ни вышивать, ни петь, ни, тем более, музицировать, я так и не научилась. Впрочем, никого это особо не волновало. Одна только моя «третья» категория перевешивала любые таланты моих сестёр с четвёртой.
Пока малышка спала после обеда, который прошёл в узкой компании — мы трое и дедушка с бабушкой Вэйланда, — он вновь унёс меня на крышу. Только мы почти совсем не целовались. Вэйланд снова непонятно говорил о том, что опасается сорваться, а место и время неподходящее. Вот когда у него будет ответ на мой вопрос и целая ночь впереди, тогда можно будет себя не сдерживать.
На моё возражение, что это я должна бояться сорваться, а драконам падение с высоты не страшно, лишь усмехнулся и поцеловал меня в макушку. Свой таинственный вопрос тоже задавать отказался, повторив лишь:
— Вечером.
А когда я напомнила ему, что мы уже целовались, и не единожды, и тогда он не боялся, покачал головой:
— Я не ожидал, что ты так страстно откликнешься на мои прикосновения и поцелуи, а мне настолько сорвёт от твоего отклика голову. Ты просто какое-то маленькое чудо, феномен. При полной неосведомлённости, ты такая чувственная, что я просто поверить не могу своей удаче. В каком-то смысле, я уже знаю ответ на свой вопрос, но всё же должен задать его вслух и получить ответ. И тогда…
— Что тогда?
— Вечером, всё вечером. Когда нас уже никто и ничто не побеспокоит и не прервёт.
Так мы и просидели этот час на парапете в обнимку, и всё, что позволил себе Вэйланд — целовать меня в макушку, а всё, что было разрешено мне — прижаться щекой к его плечу и гладит по груди. Не ниже. И через рубашку.
Мы болтали о всякой ерунде, вспоминали детство, я призналась, что лишена каких-либо талантов, он заверил меня, что если захочет послушать музыку, то позовёт для этого музыканта, а у меня много других достоинств. Было так приятно это услышать, я едва не замурлыкала, словно кошка.