Спаситель под личиной, или Неправильный орк
Шрифт:
Но огонь так и не пришёл, зато послышались звуки. Рёв, громкий драконий рёв, в нём слышались злоба и боль. И звуки, непонятные, но очень громкие, словно что-то огромное и тяжёлое сталкивалось у меня над головой.
Решившись, приоткрыла один глаз, увидела прямо под носом зелёную траву, а чуть дальше — чёрную, обуглившуюся землю. Приподняла голову, огляделась и поняла, что лежу на крохотном нетронутом пятачке посредине выжженной поляны. Если бы я так не сжалась, стараясь плотнее закрыть собой Россину, меня бы зацепило огнём.
Подняв, наконец, голову, обнаружила, что
Вскочила, обратилась в человека — наплевать, что голая, жизнь важнее стыда, — схватила в охапку всхлипывающую, сжавшуюся в комочек малышку и кинулась бежать, куда глаза глядят. В лес, подальше от сражающихся драконов.
Отбежав достаточно, чтобы на нас уж точно драконы не упали, остановилась, оглянулась. В просвет между деревьями было хорошо видно, как бьются драконы, страшно, жестоко, кроваво. Насмерть. Оба сильные, тренированные, по сути — равные. Может, соревнуясь, Вэйланд и оказывался сильнее, но здесь Бастиан понимал, что на кону не просто победа — жизнь. А загнанный в угол зверь намного опаснее, это знала даже я. И это значило, что результат схватки один на один непредсказуем. И если Вэйланду не помочь, он может погибнуть.
Вдали я заметила четырёх драконов, со всех крыльев несущихся от замка к месту схватки, но они были слишком далеко, тех минут, которые они потратят на дорогу, может не хватить. А это значило, что кроме меня, помочь Вэйланду было просто некому.
Я понимала, что против дракона, что котёнок против человека. Но даже котёнок может оцарапать, укусить. Отвлечь. Может, именно эта капля поможет Вэйланду. Или именно её ему не хватит.
Больше не раздумывая, оглянулась, нашла кусты погуще и посадила под них малышку.
— Россина, послушай меня. Я должна помочь папе. А ты должна спрятаться здесь и сидеть тихо-тихо, и тогда Злой Колдун тебя не найдёт. Хорошо?
Ребёнка трясло, она была перепугана, но я не могла тратить время на то, чтобы её успокоить. Её жизни сейчас ничего не угрожало, а вот про Вэйланда я этого сказать не могла. Поэтому расцепила руки девочки, поцеловала её в лоб, а потом развернулась и побежала обратно.
На это было две причины — я знала, как плохо летает мой дракончик, и не хотела тратить лишние силы на полёт там, где можно пробежать. И второе — я не хотела, чтобы Бастиан заметил, откуда я появилась. Чтобы не смог найти Россину, если… Отогнав мысль о самом страшном, я бежала изо всех сил, не обращая внимания на боль в исколотых ступнях, на ветки, больно хлещущие голое тело. Как только стану дракончиком — исцелюсь, а пока нужно стиснуть зубы и бежать.
Позже, вспоминая этот момент, я удивлялась сама себе — почему не обратилась в орка, а бежала по лесу в хрупком человечьем теле? Но в тот момент я даже не вспомнила о своей более крепкой ипостаси, все мысли были лишь о том, чтобы быстрее добежать и помочь.
Наконец, оказавшись совсем близко, решила, что пора. Обратилась, взлетела,
Я неплохо изучила тело своего дракончика — точную копию дракона взрослого, — и знала, где на этом практически неуязвимом теле самые незащищённые участки, где чешуя мельче и тоньше. Одно из них — место, где спина переходит в крыло, и именно туда я и вонзила зубы. Мне удалось прокусить чешую, раздался рёв дракона — ага, почувствовал! — а потом меня завертело, словно в водовороте.
Бастиан пытался стряхнуть меня, продолжая отбиваться от Вэйланда, трясло немилосердно, но, зажмурившись, потому что голова закружилась от мелькания неба и земли, постоянно меняющихся местами, я стискивала челюсти всё крепче, я буквально вся ушла в зубы. Моей единственной целью стало удержаться, и я держалась, несмотря на головокружение, на тошноту не только от всей этой карусели, но и от мерзкого вкуса крови, попавшей в рот. Я держалась и держалась, казалось, вечность, слыша рёв, грохот и прочий шум, издаваемый дерущимися драконами, пока вдруг не осознала, что меня больше не трясёт, а надо мной слышится голос Реардена:
— Остановись, Вэйланд. Не убивай его.
— Он убил Эллу! Он убил Россину! Я не могу позволить ему жить, — раздался рык, в котором я едва узнала голос Вэйланда. — Оторву его поганую голову — и плевать, что он мой кузен!
И звучал он совсем близко, буквально у меня над ухом. Осторожно приоткрыла глаз и увидела совсем рядом огромную чёрную лапу, надавившую на спину жёлтого дракона между крыльев, больше ничего разглядеть не получалось.
— Элла жива, внук, — увещевал Реарден. Я попыталась ему поддакнуть, но почему-то не смогла разжать зубы и выдавить хоть что-то, членораздельнее сдавленного сипа, который просто потерялся в рыке Вэйланда и вое другого дракона, в котором слышались визгливые ноты.
— Нет! Я видел, как её накрыло огнём. Он убил её, и я убью его.
— Посмотри на его спину, — продолжал уговаривать Реарден. — Элла жива и пришла тебе на помощь. Бастиан, да заткнись же! — голос старого короля резко изменился. — Прекрати выть, а то я сам тебя добью.
Вой прекратился. Я снова попыталась что-нибудь сказать, повернуться, посмотреть на Вэйланда, но не смогла даже пошевелиться.
Окончательно перепугавшись, я в ужасе глядела на старого короля, наклонившегося надо мной так, чтобы я смогла его увидеть, и, кажется, он меня понял.
— Без паники! Всё хорошо. Просто превратись обратно в дракончика.
А сейчас я кто? Я что, превратилась в кого-то, сама того не подозревая, и поэтому ни говорить не могу, ни двигаться? Но в кого? Ладно, неважно, хотя бы понятно, что теперь делать. Я мгновенно стала дракончиком, и ко мне сразу же вернулась возможность двигаться. И разговаривать.
— Вэйланд?! — отцепившись от крыла, я подскочила на спине Бастиана и, обернувшись, увидела своего любимого дракона, всего израненного и залитого кровь, но живого, придавившего к земле жёлтого дракона, наступив на его спину и крыло, а одной лапой придавив голову и клацая зубами возле шеи.