Спаситель Птолемей
Шрифт:
– Она твоя на сегодняшний вечер, – приказным тоном сказал Деметрий. – Интересно, на что ты способен.
Леонтиск молча слушал, руки его сжались в кулаки, ноздри расширились, ои пристально посмотрел мимо флейтистки в глаза Деметрию, затем Ламии, как смотрят в битве поверх щита, прицеливаясь на врага.
Деметрий приказал оруженосцу подать ему копье… Когда тот подал, он закричал:
– Возьми ее, иначе я убью тебя, как Александр убил Клита.
Флейтистка прижалась к Леонтиску, опытными руками начала
Смелость Леонтиска развеселила захмелевшего Деметрия. Он нацелился копьем ему в грудь.
Пирующие затихли, не сводя глаз с повелителя.
Ламия обняла Деметрия за шею. Он отстранил ее, снова вскинул копье.
Леонтиск вспомнил море, могучее и блестящее… И ему так захотелось поплыть под луной наперегонки с дельфинами. «Я сейчас шагну навстречу смерти! – твердо решил он. – Пусть все закончится разом.»
И, обойдя флейтистку, он пошел к ложу Деметрия, навстречу своей гибели.
Деметрий от неожиданности опустил копье.
– Уважаю смелых, – прошипел он. – Я не буду пронзать тебя копьем. Моя кара для тебя страшнее. Посмотрим, что ты скажешь через неделю, когда побудешь в шкуре раба. Отведите его к рабам. И привяжите покрепче, чтобы не сбежал!..
Становясь высокомернее с каждым днем, Деметрий не считал более нужным обуздывать свои дикие страсти.
Рабы уволокли Леонтиска, и пир возобновился. Вскоре были поданы фаршированные зайцы – и все накинулись на это изысканное блюдо.
– Почему все замолчали, – вскричал Деметрий, глядя на жующих гостей. – На пиру победителя надо смеяться и веселиться.
Первой засмеялась Ламия, за ней, как но команде, все остальные.
Ламия была очень хороша собой. Рыжая, с великолепной кожей и чувственным ртом, совершенным телом зрелой женщины. Но самым прекрасным на ее лице были зеленые глаза, которые освещали своим блеском все лицо. Деметрий был восхищен ее яркой красотой, а она испытывала чарующее воздействие его властных глаз. Пухлые губы Ламии напрашивались на поцелуи, а томный взгляд призывал к наслаждениям.
Деметрий наклонился к гетере, расстегнул фибулу, удерживающую на плече складки хитона, который тут же соскользнул на пол.
– Сейчас ты – Афродита, оставайся обнаженной, в одних только драгоценностях, чтобы каждый мог насладиться твоей красотой и позавидовать Деметрию, который делит с тобой это ложе.
Все громко зааплодировали.
Но, кроме красоты, Ламия обладала еще и умом, живостью, умением покорять сердца. Она много шутила и умела веселить других.
– Ты находишь меня соблазнительной? – бесстыдно спросила она Деметрия.
– Конечно.
– Тогда поцелуй меня.
И Ламия крепко прижалась к нему. Его опьянил тонкий
– Мы находимся на острове избранных, – засмеялась она, указывая на возвышение, отделяющее их от гостей.
Пирующие не сводили с них глаз и прислушивались к их беседе.
– Ты любишь меня? – игривым тоном поинтересовалась Ламия.
– Я не знаю, что следует понимать под этим словом. Мое тело часто жаждет женщин, разных женщин, но мое сердце удаляется от них, как только я побываю в их объятиях. Хотя ты мне нравишься больше всех, которых я встречал.
– Я не боюсь соперниц.
После полуночи гости разбрелись по разным каютам. Деметрий подал знак молодым рабам – они бросили благовония в курильницы, погасили большинство светильников, оставив ложе в мягком полумраке, и бесшумно удалились. Из соседних кают доносилась музыка, в которой смешивались звуки кифар, арф и флейт.
Деметрий приблизил ее лицо к своему, глаза его блестели в полумраке, губы их соединились в поцелуе. Они забыли весь мир вокруг себя, целиком отдавшись во власть наслаждений.
Ранним утром Деметрия разбудили раскаты грома вдалеке. Он поднялся с ложа и вышел на палубу, чтобы насладиться утренней прохладой. Сегодня, несмотря на непогоду, надо срочно послать гонцов к отцу с радостным известием о победе. Надо было это сделать сразу же, еще вчера. Отец наверняка беспокоится. Ему стало неловко, что любовные утехи он предпочел отцу. Сильный ветер разбивал волны о борта корабля. Темные облака быстро заволакивали небо. Несколько капель упало на лицо, но самого дождя всё ещё не было видно, настолько капли были мелкими и редкими.
Молния прорезала небо. Раскаты грома уже слышались совсем рядом. К Деметрию неслышно подошел Аристодем Милетский.
– Когда Зевс так вот заявляет о себе, он может возвестить и великую судьбу. Победа в Кипрской войне принесет тебе славу великого полководца.
Деметрий глубоко вдохнул морской воздух.
– Главное, что захват Кипра означает конец морского владычества Птолемея.
К полудню после проливного дождя тучи рассеялись.
Ламия в сопровождении Деметрия вышла на палубу полюбоваться скульптурами, стоящими в нишах между коринфских колонн.
– Артемида!.. Гера!.. Аполлон!.. У тебя здесь настоящий дворец!.. – не переставала восхищаться увиденным Ламия.
– Да, дворец на воде… Такого нет ни у кого в мире!.. Только у меня!.. – довольный произведенным на знаменитую гетеру эффектом похвастался Деметрий. – Вот вернусь в Афины и сделаю своей резиденцией Парфенон. Александр считал себя потомком Геракла, а я – младший брат Афины.
Ламия любовалась Деметрием. Он не был похож ни на кого из ее возлюбленных, – в его поведении было что-то от беспечного гуляки и беззастенчивого восточного деспота.