Спаситель

Лосев Владимир Иванович

— Времени ещё много, за это время может появиться ещё с десяток архангелов, и сотня ангелов, — сказал Вик. — А потом бог уйдет, оставив мертвую планету, забрав с собой тех, кто сможет с ним лететь.

— Лететь?

— Ну да, — сказал Вик. — Лететь, перемещаться в пространстве.

— А что будет с остальными душами? — спросил Майк.

— Они останутся здесь, — вздохнул Вик. — И будут умирать на мертвой планете, потому что, если не будет бога, то не будет и пространственных туннелей.

— Совсем

плохо, — сказал Майк. — Неужели богу будет на это наплевать?

— Он заберет с собой лучших, — сказал Вик. — У остальных все равно нет шансов стать богом, не хватит энергетики. А что, по-твоему, он должен с нами возиться до тех пор, пока мы все не повзрослеем?

— Думаю, что да, — сказал Майк. — Он же нас сотворил, значит, он за нас отвечает.

— У всего есть начало и есть конец, — сказал Вик. — Таков закон этой вселенной.

— Ты так говоришь потому, что ты-то уж точно полетишь вместе с богом, — сказал Майк.

— Совсем необязательно, — сказал Вик. — Если я за это время успею себе отрастить крылья, то улечу, но шансов на это не так уж много.

— Все-таки крылья? — улыбнулся Майк.

— Эти энергетические оси, они так расположены, что похожи на крылья, — сказал Вик.

— Выходит, что и с богом полетят совсем немногие, — сказал Майк.

— Наверно, — сказал Вик. — Полетят только те, кто разовьется к тому времени.

— Обидно, — вздохнул Майк. — Совсем плохое у тебя получилось царство божье. Не буду в твою веру верить, нет в ней надежды.

— Это так, — согласился Вик. — Сам бы в неё не верил, но, к сожалению, у меня другой нет.

— Значит, по-твоему, мы все умрем через пять тысяч лет, — сказал Майк. — И те, кто чего-то достиг, но недостаточно для того, чтобы научится летать, и те, кто ничего не достиг. Грустно и безжалостно…

— Ну, если тебя это немного утешит, умрем мы от природного катаклизма, — сказал Вик. — Если верить Нострадамусу, то, похоже, что в нашу планету врежется большая комета.

— Комета? — удивился Майк. — Я-то думал, что мы сами себя уничтожим. Но, если это так, то, в общем, все не так уж и плохо. По крайней мере, мы — люди не будем виноваты в гибели жизни на земле.

— В других религиях говорится о суде божьем, — сказал Вик. — Но, если внимательно читать пророчества, то тоже видно, что говорится о каком-то природном явлении. И в них говорится о том, что бог будет решать, кто достоин дальнейшей жизни, а кто нет, и суд будет строгий. Это и на самом деле так, только суда не будет, итак все ясно, кто сможет, тот отправится с ним, кто не сможет, тот останется умирать.

— Да, совсем грустно, — улыбнулся Майк. — И все-таки я не понимаю, какими достоинствами нужно обладать?

— Я думал об этом, — сказал Вик. — Душа, это большая информационно-энергетическая структура. Это как мозг, если его развивать,

он увеличивается в размерах, а если нет, то он становится меньше. Так и с душей, если ты приобретаешь правильное знание, то душа становится больше и сильнее, а если нет, то твоя душа и энергий уменьшается.

— Интересно, а кто экзаменатор? — спросил Майк.

— Тот поток энергии, что создал нашу вселенную, он несет в себе огромное знание, — сказал Вик. — И каким-то образом он взаимодействует с душей.

— Совсем непонятно, — сказал Майк.

— Мне тоже, — грустно улыбнулся Вик. — Но я мало знаю.

— Ты самый большой выдумщик на этой земле, — сказал Майк. — Придумал такое, чему не поверит ни один человек на земле. Придумал бога в виде энергетического шара, придумал душу с какими-то силовыми осями. Какой-то неведомый поток энергии, который создал вселенную…

— Это точно, — грустно согласился Вик. — И самое печальное в том, что я ничего и не придумывал, это все как-то само появилось в моей голове. И мне стало страшно, потому что я подумал, что сошел с ума.

— Ты не расстраивайся, — сказал Майк. — Это все от этой ужасной войны и от той жизни, которую ты вел. Поживешь немного в моем городе, где есть нормальная цивилизация, где есть еда, за которую не надо никого убивать. Где есть тепло и чистые постели. И где есть надежда на будущее. Поживешь немного и забудешь об этих глупостях.

— Да, это все хорошо, — сказал Вик. — Только многое ещё случится. Ничего ещё не кончилось…

— Это точно, — усмехнулся Майк. — Только зачем же плакать раньше времени? Когда придет беда, тогда и будем с ней разбираться.

— Тоже верно, — улыбнулся Вик. — Извини, сиденье в подвале и одиночество меня лишили здравого смысла и практичности.

— Насчет здравого смысла ты загнул, — сказал Майк. — У тебя и раньше его не было. Здравый смысл был у тех, кто сколачивал свои банды, чтобы защищать свою территорию, кто думал о том, как бы им самим выжить, и их больше ничего не интересовало, и тем более оставшееся человечество.

— Я не такой, — сказал Вик. — Я не могу спокойно принять эту войну и миллиарды смертей. И я думаю о том, что ещё будет.

— Что будет, то будет, — улыбнулся Майк. — Мы не в силах ничего изменить, значит, надо это просто принимать, тем более, что ничего хорошего нас и дальше не ждет, врежется в нас комета, и все мы погибнем.

— Так и будет, — сказал Вик.

— Лето скоро кончится, — сказал Майк. — Будет ещё один месяц теплых дней, а потом пойдет снег. Если мы не будем спешить, то зима застанет нас здесь, а в прошлую зиму мороз был до пятидесяти градусов.

— Перед тем, как в первый раз появится солнце, будет и шестьдесят, — сказал Вик. — Много растений и животных погибнет, не смогут пережить такой зимы.