Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев»
Шрифт:
Ведь не важно, получит ли враг снаряд с «Ушакова», или в него попадет торпеда, сброшенная летающей этажеркой. В последнем случае попадание даже для «Куин Элизабет» может оказаться фатальным, что англичане и продемонстрировали на собственных учениях. Потому и молчат, ибо на море появился новый грозный враг.
Адмирал еще раз посмотрел на пламенеющее небо, на изящные и грозные силуэты русских кораблей и тихо прошептал:
— Ничего вы не сделаете, господа «союзники». Русский флот возродится, как Феникс из пепла, расправив крылья…
ГЛАВА
Отчего весною бьют в «десятку» пули
(12 мая 1920 года)
Москва
— Тяжелый разговор, очень тяжелый…
Арчегов вытряхнул из коробки папиросу, смял картонный мундштук. Затем чиркнул спичкой и закурил, глубоко затянувшись, выдохнул клубок дыма, прикрыв глаза от удовольствия.
Вологодский молчал, глядя на землистое лицо своего молодого друга. Генерал вымотался полностью, без остатка, как говорится — «выложился».
Переговоры с Троцким завершились за полночь, но, Петр Васильевич просто чуял, были весьма успешными, иначе военный министр был бы хмурым. А тут на губах иной раз появлялась улыбка, как бывает у любого уставшего человека после успешно выполненного дела.
— И как вам Троцкий?
— Договорились мы с «иудушкой». Вначале сцепились, как два голодных пса из-за одной кости, я его даже хотел головкой об стол приложить, настолько он меня достал. Опосля стали торговаться, как хохол с евреем за кусок сала на колхозном рынке…
— «Колхозном»? А что это такое?
Арчегов закряхтел — этот привычный для него «новояз» здесь был неизвестен, а потому нужно было выкручиваться в очередной раз, что он часто делал, благо не впервые попадал в такие вот щекотливые ситуации. И будет дальше попадать, ибо очень трудно себя контролировать, когда хронически не высыпаешься да еще устаешь, как цуцик.
А Троцкий тот еще полемист, все извилины заплетет, все нервы на кулак намотает. С таким необходимо постоянно держать ухо востро, в тонусе, «на взводе», как говорят.
Любое слово, каждый жест жизненно необходимо контролировать. А потом идет «откат», как сейчас, когда можно расслабиться, со старшим по возрасту, в отцы годится, другом поговорить. Вот тут-то и допускаешь ляпы, но что делать?
— Большевики сейчас госхозы и совхозы пытаются создавать, правда ничего не выходит.
— Я про это слышал, Константин Иванович. Весьма неэффективная замена капиталистическому помещичьему хозяйству, имеющему крупную товарную направленность в производстве зерна…
«Ни хрена как курчаво выражается господин присяжной поверенный. Я думал, что так только партийные кадры в мое время глаголить могут, ан нет!» — Арчегов мысленно усмехнулся и, припомнив Высоцкого, промурлыкал без слов: — «Стукнул раз, специалист, видно по нему».
— Так вот, Петр Васильевич, о колхозах они сейчас замыслили. Сокращенный термин от коллективного хозяйства. Когда все крестьяне объединяются
— Не может быть! — Вологодский даже привстал с кресла. — Они ж на корню хозяйство развалят. Ведь сколько мужиков, столько и мнений. Хотя нет — если они поставят управителя, то будут иметь возможность отбирать зерно и хлеб в одном месте, а не в отдельно взятом крестьянском хозяйстве. Весьма разумная мера, если они желают не изменять продразверстку как таковую и которая уже вызывает всеобщую ненависть селян. И насчет колхозного рынка понятно. Смешно.
Арчегов от изумления чуть ли не захлопал ртом как рыба. Вологодский его продолжал удивлять раз за разом. Тот умел делать удивительно точные выводы, редкостное умение, напрямую зависящее от знания логики, что в советское время не очень-то поощрялось, а сам курс логики формализировали так, что теорию, может, и вытянешь, но вот только прикладных навыков на этом не получишь.
— Впрочем, обобществлять они хотят все, даже женщин и семьи, вот только вряд ли у них выйдет так надругаться и над людьми, и над бытием, — председатель правительства отпил чая из чашки и задумался, собрав морщинами свой высокий лоб.
Арчегов хмыкнул — он знал, что большевики попробовали провести два года тому назад социализацию женщин в Самаре и некоторых других городах. Поступили просто — объявили всех лиц женского пола от 18 до 35 лет, имеющих не более двух детей, в общественном пользовании на принудительной основе.
Каждый индивид мужского пола мог воспользоваться услугами один раз в месяц от конкретной женщины по определенной Советом таксе. Муж тоже имел определенные льготы — он мог пользоваться своей женой вне очереди раз в неделю.
В случае беременности женщина получала от Совета «выходное пособие» и за два месяца до родов освобождалась от выполнения «общественных обязанностей». Родившийся ребенок должен был являться общенародным достоянием и передаваться на воспитание в детский дом.
«Реформу» начали с истинно революционным энтузиазмом, но вскоре закончили — население восстало и с нескрываемой радостью встретило подходивших к Волге чехов.
Второй результат принес массовый всплеск венерических заболеваний, особенно пагубного неизлечимого сифилиса, что сильно озаботило большевистских заправил.
И тогда в Совнаркоме опомнились и, как водится, стали искать крайних. Списали все на революционный порыв масс, благо на это можно перевести что угодно.
А Ленин с компашкой решили больше всеобщую социализацию баб-с не устраивать, хотя для себя сделали исключение — ведь революция несет и права. За что боролись?!
В той же Москве в широком ходу был совдеповский «новояз» — «содкомка». Переводится как «содержанка комиссара», которые плодотворно трудились на своих начальников не только за пишущими машинками, но и на постельном фронте, получая за сие жирный совнаркомовский паек.