Спасти президента
Шрифт:
– Наш человек постоянно информирует нас о происходящем. Он принимает самое непосредственное участие в операции. После того как Иран отложил срок ультиматума на сутки, нам тоже пришлось внести изменения в наш план.
Президент Бонама поморщился.
– Сутки мы потерпим, но не больше. И как это теперь выглядит?
– До наступления «часа Икс» осталось меньше двух суток. Президент Арабистана Саид Хасан попытался вступить в переговоры с министром разведки Ирана. Оба были своевременно устранены нашим агентом. Нынешний исполняющий обязанности президента
– А что будет с президентом Правдиным? – с беспокойством спросил Зебрак Бонама.
– Это уже неважно. Если его убьют, в этом обвинят русских спецназовцев, которые очень вовремя оказались в Басре. И даже если он останется в живых, то уже все равно ничего не сможет изменить. Можно попробовать обвинить и его. Сфабрикуем договор русских с Ираном вроде пакта Молотова-Риббентропа. Но тогда обязательно придется его убить.
– А генератор? Это сверхоружие? Русские ведь создавали его на деньги наших налогоплательщиков. Поэтому будет справедливо, если распоряжаться им станет Пентагон, а не Кремль.
– Наш агент Ковбой контролирует и эту проблему. Знали бы британцы, кто уничтожил их базу «Лоуренс». Войскам Саудовской Аравии тоже досталось. Генератор творит чудеса. Чем больше у противника боеприпасов, тем разрушительнее результат. После того как генератор пройдет окончательные испытания, он будет немедленно переправлен на борт авианосца «Теодор Рузвельт», патрулирующего северную часть Персидского залива. Сейчас агент Ковбой закончил дела в Басре и должен перебраться на бывшую базу «Лоуренс».
Зебрак Бонама остановился перед большим окном и посмотрел мимо директора ЦРУ в сад.
– А Израиль?
– Израиль привел свои ракеты в боевую готовность. По нашим расчетам, они обрушатся на Асуанскую плотину и вызовут в Египте катастрофическое наводнение. На ход нашей операции это не повлияет.
Президент Бонама помолчал, раздумывая.
– Передайте нашему человеку, чтобы он задействовал все резервы. Я не хочу, чтобы в последний момент возникли непредвиденные препятствия. Пусть тщательно готовится зачистить все концы. Операция должна пройти в режиме полной секретности. И дайте соответствующие инструкции госдепартаменту.
Директор ЦРУ поднялся:
– Я понял, мистер президент.
И отправился к себе. Там он погрузился в материалы операции, еще и еще раз проверяя слабые места. Чем дольше он работал, тем больше убеждался, что слабых мест в его плане нет. Русских можно было уже сбросить со счетов. Разве что немного беспокоила позиция Израиля. Но в условиях цейтнота Израилем можно было пренебречь. Он все равно не успевал ничего сделать.
Если бы рядом с Дэниелом Питерсом сейчас оказался Мыкола Копняк, он бы познакомил того со старинной мудростью: «Нэ кажы гоп, поки нэ пэрэстрыбнэш»!
То есть «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».
И еще посоветовал бы ему: «Ще раз перерахуй!»
Пересчитай,
Но прапорщик находился далеко от Лэнгли, поэтому предостеречь директора ЦРУ было некому.
В баре, расположенном рядом с аэропортом, часто встречались красивые проститутки. Но такой, как эта, здесь давно не видели. Если бы десантники группы майора Серегина засиделись подольше, они бы наверняка узнали сбежавшую из подвала российского консульства Багиру. Но они уже ушли. Багира присела к барной стойке и заказала бренди и соленый миндаль.
В ожидании, пока бармен исполнит заказ, она обвела зал скучающим взглядом. Ее глаз зацепился за офицера, одиноко сидевшего с большой кружкой темного пива. Погоны на плечах офицера были отмечены маленькой красной с золотом короной.
Багира забрала свой фужер, блюдце с орешками и умопомрачительной походкой направилась прямиком к нему.
– Можно? – она смерила его профессиональным оценивающим взглядом.
– Окажете честь!
Они обменялись стандартными комплиментами, обычными в такой ситуации.
Не изменяя игриво-кокетливого тона, Багира небрежно поинтересовалась:
– Послушай, майор, а ты, случайно, не служил на базе «Лоуренс»?
– Служил, – признался он. – А разве ты там бывала? Что-то я тебя не припомню …
Она не ответила, но посмотрела на него вопросительно. Майор записал на салфетке цифру. Она уточнила:
– В долларах или евро?
– В фунтах.
– Идем, – она поднялась и направилась к выходу, он вышел за ней следом.
Мотель, в котором жрицы любви уединялись со своими клиентами, находился неподалеку, в пяти минутах ходьбы от бара. Майор снял номер на четыре вместо обычных двух часа и попросил не беспокоить, даже если начнется война.
Через четыре с половиной часа рассерженный администратор вскрыл дверь снятого майором номера. На постели лежал майор с перерезанным горлом. Подушка и простыня насквозь пропитались кровью, которая давно перестала течь и местами успела свернуться.
В распахнутую дверь заглядывали коллеги убитого и, потрясенные, обменивались впечатлениями:
– Бедняга Хокинс. Из мясорубки на «Лоуренсе» без единой царапины вышел. А тут какая-то сучка зарезала.
– Да, не повезло. А ведь недавно повышение получил. Он же капитаном был, сегодня первый день как майорские погоны примерил.
Багира не догадывалась, что убила не того майора.
Десантники вернулись в бар вскоре после ухода из него новоиспеченного майора Хокинса и Багиры. Здоровяк Мерфи сидел за столиком с худощавым типом средних лет с погонами майора.
– Это мистер Дойл, – представил он своего соседа. – Он вертолетчик и знает пустыню, как свою квартиру. А про меня забудьте. Через час улетаю в Катар.
Он вылез из-за стола и поспешно удалился.
Десантники и журналист представились и присели к столу.