Спасти президента
Шрифт:
— Регистратура? — спросил Эрнест Эдуардович в пухлую трубку. — Да, я. Посмотрите, в какой у нас палате Исаев И Эс. Игорь Серафимович... Так... Неужели? Проверьте-ка еще... Так, понятно. Ну спасибо.
Главврач положил трубку на рычаг и легонько шлепнул телефон ладонью. Тот радостно взлетел к потолку, словно веселый воздушный шарик, а потом живо запрыгал по полу. И, не будь провода, ускакал бы в дальний угол комнаты, прямо под надувной столик.
— Забавный у вас аппарат, — улыбнулся я.
— Забавный, — кивнул Эрнест Эдуардович. —
Признаться, я был бы удивлен, если бы в списке нынешних обитателей клиники вдруг оказался «Мститель». Для того ли он грозил терактом и убегал с рюкзаком взрывчатки, чтобы после забиться в больничную палату? Вряд ли. Не до такой уж степени мой «Мститель» ненормален. Идея прятаться в психушке от лап ФСБ изжила себя еще в эпоху вице-короля Берлаги.
— Должно быть, напутал, — быстро согласился я. — Наверно, его уже выписали. Тогда ограничимся историей болезни. Я ведь могу ее получить? На время, естественно.
— Невозможно, — покачал острой головой Эрнест Эдуардович. — Прием посетителей у нас допускается. Выборочно. Но правила нашей клиники не позволяют разглашать фамилии пациентов, в том числе бывших. И, тем более, выдавать кому-либо на руки истории болезни — без санкции Генпрокуратуры.
Такого осложнения я как-то не предвидел.
— Минутку, одну минутку! — заторопился я. — Вы хотите сказать, что Исаев все-таки был пациентом клиники?
— Понятия не имею. — Хозяин кабинета притянул за шнур надувной телефон и вновь шлепнул его по резиновому боку. — У вас есть санкция? Тогда я отвечу на ваш вопрос. Нет — извините.
Выловить Генпрокурора в субботу вечером и добыть его подпись сумел бы, наверное, генерал Голубев. Однако после рассказа Сережи Некрасова я не спешил попадаться на глаза своему начальству. И рискованно, и бесполезно. Официальным порядком я ведь «Мстителем» не занимаюсь: мне поручено доводить Хатангу с Заточником. Тихая тупая писанина.
— Эрнест Эдуардович! — Я махнул корками удостоверения, которыми уже стращал сегодня телекамеру. — Может, обойдемся без высоких инстанций? Здесь ведь не военный объект, а гражданское госучреждение. У вас не должно быть секретов от Федеральной Службы Безопасности.
Я надеялся образумить главврача, но нашла коса на скальпель.
— Туг вы заблуждаетесь, капитан Локтев, — с легкой иронией возразил Эрнест Эдуардович. — У нас клиника смешанного типа. Смешанного. Вы понимаете?
Атмосфера дурдома уже почти примирила меня с «Локтевым». Пусть зовут, как хотят. Если вдуматься, то что значит имя? Роза пахнет розой, хоть ты горшком ее назови.
— Понимаю, чего же тут непонятного! — сказал я. — Раньше здесь лечились одни важные персоны. Теперь
— Не только, капитан, не только... — Главврач встал с кресла и приблизился к окну. — Смотрите!
Подойдя, я глянул в окно. За толстым слоем плексигласа не было ничего, кроме знакомого пейзажа клингородка. Корпуса, газоны, асфальтовые дорожки, беседки среди деревьев и цветов... Правда, фасады были чистые, газоны подстрижены, беседки добротны, и даже асфальт не бугрился, как обычно. По гладким дорожкам сновали электрокары. Ну да, элита! Остатки цековской роскоши.
— Видите, во-он то здание? — Эрнест Эдуардович показал острым пальцем. — Это корпус номер два. Там регистратура, архив, процедурная и восемнадцать одноместных палат. Внутренняя облицовка коридоров — мрамор и лазурит. Паркет финский, люстры сделаны в Баварии по спецзаказу, везде телефоны фирмы «Эрикссен». Одного больничного оборудования на полмиллиона долларов... А вон, смотрите, корпус номер шесть рядом с газоном. Десять отдельных палат, и при каждой — бокс для личной охраны. Озонаторы, аэраторы, встроенные кондиционеры. Сантехника новенькая, японская...
— Хороша у психов жизнь, — вздохнул я. — Так бы жил любой.
— ... А клумбы? — продолжал главврач. — Луковицы тюльпанов доставлены прямо из Голландии. Газоны у нас обслуживаются настоящим английским садовником. Беседки строили лучшие дизайнеры «Моспроекта». Белые халаты видите на санитарах? От кутюр, сам Ярослав Цайц руку приложил... Ну подумайте, капитан, откуда у Минздрава такие деньги?
— В самом деле, — признал я. — Вы, стало быть, теперь частники?
— На сорок девять процентов, — ответил Эрнест Эдуардович. — Минздрав спускает квоту бесплатных пациентов, а платных набираем сами. Оттого и живем сносно.
— Много желающих? — поинтересовался я.
— Гораздо больше, чем вы думаете. — Тонкие губы главврача опять сложились в острую ироническую усмешку. — У богатых и знаменитых тоже есть фобии и неврозы. Им тоже хочется держать тонус, и чтобы не ездить за этим далеко. А здесь все под боком, в пределах кольцевой. Сервис, покой и секретность. Последнее распространяется на весь контингент. Таковы правила...
— Нет правил без исключений, — заметил я.
Мои подозрения в том, что Исаев побывал в здешних пенатах, перерастали в уверенность. Но мне хотелось разрулить дело без силовых приемов.
— Никаких исключений, — обрезал человек-скальпель. — Никаких вторжений в частную жизнь. Покой и секретность слишком дорого стоят. Поверьте мне как практикующему врачу с двадцатилетним стажем. При маниакальных психозах, при навязчивых неврозах, при реактивной депрессии и, конечно же, при инволюционной истерии любая тревога, даже тень тревоги может сорвать ремиссию и вызвать новое обострение. Разумеется, мы применяем инъекции, магнитотерапию, низковольтные разряды. Но тишина и безмятежность — лучшее наше лекарство.