Спасти президента

Гурский Лев Аркадьевич

Пять минут спустя я оказался за воротами клиники. «Макаров» (опять без обоймы) оттягивал мою левую подмышку. Удостоверение ФСБ мне сунули в правый карман пиджака.

Пистолет с документом принадлежали капитану Лаптеву безраздельно, а вот голова с туловищем — уже лишь отчасти. С каждым новым шагом ударная доза сонбутала превращала бравого чекиста Лаптева в безвольную мягкую куклу с матерчатыми руками-ногами. Подступающий сон все сильнее пригибал ватный колокол головы к теплому уютному асфальту.

Ни до какого метро не дойти, понял я и, отпихивая клочья сонного тумана, стал

продираться к ближайшей телефонной будке. Последним, что я запомнил, был расплывчатый диск телефона-автомата.

И номер Сережи Некрасова, который я набирал еще наяву, но уже чужими пальцами, без участия абсолютно нездешней головы...

Зинь-зинь-зинь! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом!

Бом-бом! Зинь-зинь! Бом-бом!

Над ухом звенели трамваи и громко бухали африканские тамтамы. Я слабо пошевелил пальцами рук: мои. Не открывая глаз, дотянулся до головы: славу Богу, тоже моя. Чужая не станет так немилосердно трещать.

Тамтамы и трамваи ежесекундно вколачивали мне в макушку по два гвоздя — один тоненький, другой толстый и басовитый. Мой бедный череп должен был обрасти гвоздями на манер дикобраза.

Бом-зинь! Зинь-бом! Зинь-бом-зинь-бом-зинь-бом!

Я открыл глаза и увидел свои ноги в брюках.

На своей кровати в своей комнате.

Я был дома. Уже хорошо.

Видимо, Сережа Некрасов услышал мое телефонное бормотанье и не бросил в беде. Доставил домой блудного попугая Макса.

Звуки тамтамов и трамваев доносились из-за двери: кто-то снаружи звонил в мой звонок и отбивал ноги о дверь. Если это явились меня прикончить, сейчас самое время. Сопротивления не окажу.

Бом-зинь-бом! Боммм! Зинннь!

— Иду, иду, изверги... — слабо промычал я, спуская на пол свои непослушные ноги. Медленно-медленно, по одной. Как славно, что я не поддался уговорам Ленки и отказался ставить себе железную дверь. Представляете, какие были бы сейчас звуки?..

За моей дверью обнаружился Валера Волков. Бодрый, свежий, с гирляндой пейджеров на поясе.

— Кончай дрыхнуть, пришло время расплаты! — Главный шоумен Кремля без церемоний ввалился ко мне в квартиру и втащил за собой длинный здоровый сверток, перевязанный шпагатом.

Внутри под слоем бумаги могла быть рыба-великанша или колбаса-переросток. Все зависело от того, где Валера успел побывать до меня. И где что недостаточно хорошо лежало.

— Уговор помнишь? — спросил Волков, не давая мне прийти в себя. — Одна услуга за тобой, как договаривались. Значит, объясняю дело...

— Погоди, Валера, — замороченно потряс я головою. — Скажи, который теперь час?

— Уже восемь утра. — Волков щелкнул ногтем по циферблату. — Говорил же я тебе: кончай дрыхнуть...

— А день? Какой сегодня день?

Главный кремлевский шоумен оглядел мое пострадавшее лицо, помятую одежду и сделал неверный вывод о том, как сотрудники ФСБ проводят свободное время.

— Самое лучшее средство, — объявил он, — это растворить таблетку аспирина «Упса» в стакане теплого пива. Гадость невероятная, но от похмелья лечит так, что ты просто не поверишь...

— День какой? Воскресенье или понедельник?! — Я вдруг испугался, что из-за этого

чертова сонбутала мог влегкую проспать лишние сутки.

— До понедельника еще дожить надо, — сказал Валера с таким видом, как будто сомневался в благополучном для себя исходе. — Пока у нас еще воскресенье. День всенародных выборов президента России. Праздник с сединою на зубах. Кому отдых, а кому самая работа.

Валера приткнул в уголок коридора свою ношу, чтобы сподручнее было объяснять, какая именно работа способна вогнать его в гроб раньше срока.

— Вот смотри, Макс! — Главный кремлевский шоумен стал загибать пальцы. — Кто собирает концерт на Красной площади? Валера Волков. Кто уговаривает звезд выступать почти задаром? Волков Валера. Кто потом отменяет концерт на Красной площади? Снова Волков. Кто извиняется перед звездами? Волков Вэ Эс. Кто уговаривает этих же звезд почти задаром лететь на периферию? Валерий Эс Волков. А кому сегодня целый день прыгать из «Росконцерта» в Центризбирком, из Центризбиркома в аэропорт, из аэропорта в Кремль, и опять по новому кругу? Все ему же — Валерию Сергеевичу Волкову!

И не забудь: на Волкове еще финансы, и реквизит, и шар этот треклятый, чтоб ему лопнуть... — Мой утренний гость загнул все пальцы и остановился. — Короче говоря, лорда ты сегодня берешь на себя. Услуга за услугу.

— Лорда? — тупо переспросил я. Сонбутал еще давал о себе знать.

— Конкретного такого лорда, английского. — Валера подтянул воображаемый узел воображаемого галстука. — Сэра Бертрана Томаса Джеффри Максвелла, спеца по России. Этот лорд Максвелл прилетел из Лондона, следить за выборами. Даже хотел быть наблюдателем в Крылатском, на президентском-то участке, губа не дура. Железный Болек грамотно его прокинул — на фиг нам лишний геморрой? — и спихнул сэра мне. А я доверяю его тебе.

Волков добыл из кармана огромный блокнот с кожаными застежками и выудил оттуда визитку.

— Вот, — сказал он. — Я тут на обороте записал его телефончик в гостинице. Звони ему часов в двенадцать, он будет ждать. И не бойся насчет языка: сэр Максвелл знает русский. Я ему про тебя такого наплел от фонаря, что он тобой страшно заинтересован...

— И что ты ему наплел?

— Ну разного, Макс, разного... — Главный кремлевский шоумен игриво пошевелил пальчиками в воздухе. — Сказал, что ты при Брежневе служил в Пятом управлении, присматривал за диссидентами. А после перестройки прозрел и покаялся, стал реабилитировать репрессированных, ну и всякое такое.

— С ума сошел, Валера? — возмутился я. Остатки снотворного уже не туманили моих мозгов. — Я сроду в «пятерке» не работал! И потом, я сегодня занят не меньше твоего...

— Ничего не знаю, господин чекист, — отмел мои возражения Волков. — Есть уговор? Есть. Обещал — давай выполняй. Лорд Максвелл, к твоему сведенью, интересуется не только выборами. Он еще историк, пишет новую книженцию про наши лагеря и психушки. Архивы он уже процедил, теперь ему до зарезу нужен живой источник — вроде тебя. Смотайся с ним в район Лефортова или на Канатчикову, покажи издали окно камеры, где гнобили какого-нибудь там Буковского. Соври чего-нибудь... Сэр и будет доволен.