Спасти президента
Шрифт:
Я кивнул, не понимая еще, куда Сережа клонит.
— Номер их машины нигде не значится. Пришлось взяться за их автоматы, благо на каждом обязан быть идентификационный номер партии. На одном из стволов один такой номерок уцелел... Начинаю искать: партии такой нет в природе. Мне бы остановиться, но как же! Друг Максим просил помочь! Пришлось на старости лет сделаться хакером, взломать два чужих кода... Вот, получи! — Некрасов ткнул пальцем в экран.
Для меня колонки цифр по-прежнему
— Я нашел эту партию автоматов «Вал», — с горечью закончил Сережа. — Восемьдесят стволов, как одна копеечка. Все восемьдесят изготовлены в Туле и месяц назад приобретены по безналичному расчету. Вот номер партии и банковские реквизиты получателя. Догадываешься, кто получатель? Да-да! Хозуправление ФСБ Российской Федерации. На тебя напали ваши же! Лубянка против Лубянки. Что ты на это скажешь?
Я тупо молчал. Звонить генералу Голубеву мне как-то сразу расхотелось.
36. ПРЕМЬЕР УКРАИНЫ КОЗИЦКИЙ
Отдельная каморка с прямым международным телефоном напоминала не только чулан, но и бывшую душевую. Сходство усугублялось черной синтетической пленкой, которой здесь были обиты стены, потолок и дверь. Оборудовал комнатку самолично Сердюк в ту недалекую пору, когда я был послом, а он официально притворялся нашим культурным атташе. Черная пленка называлась тетра-чего-то-пропиленом. Стоила она безумных денег и, по идее, должна была страховать от прослушивания.
Страховала она, по-моему, только от насекомых.
Наглые посольские тараканы хозяйничали во всем здании, но старательно обползали эту каморку стороной. Сильно подозреваю, что и предназначалась пленка именно для защиты от насекомых. Безпека тайно закупила ее в Японии через несколько темных фирм-посредников. На любом этапе сделки наших хлопцев запросто могли объегорить: вместо средства от электронных «жучков» и «клопиков» подсунуть им чего попроще — поди разберись в этих иероглифах! Будучи послом, я малодушно позволял повару хранить в каморке муку, крупу и сахар...
С трудом я протиснулся к телефонному столику между большими серыми мешками, пакетами и коробками с припасами. Как видно, мой преемник посол Устиченко тоже шел навстречу просьбам кухни. Ничего-то у нас не меняется, подумал я.
Кроме послов и премьер-министров.
Если Макар уже знает, я пропал.
— Добра ничь, — поздоровался я в трубку, стараясь ничем не выдать своего беспокойства. — Слухаю вас, пан президент. — Этикет обязывал начинать разговор на чистой мове-нэньке.
— Радый вас чуты, пан першый министр, — донеслось из Киева.
— Я тоже рад тебя слышать. —
Ритуал галантного приветствия был исчерпан.
— Ты чего там в Москве накуролесил? — недовольным тоном спросил пан президент. — Мы же с тобой зараз договорились: сегодня не обострять.
— Накуролесил? Я? — Не найдя поблизости стула, я так и плюхнулся верхом на мешок с крупой.
— Ну не я же! — досадливо пропыхтел Макар.
Удивление мое было неподдельным. Кто-то уже накрутил Макару хвост, но совсем в другую сторону. В противоположную! Я сразу почувствовал облегчение: с этой стороны у меня тылы крепкие, не прокусишь. На фоне депутатов Верховной Рады я просто белый голубок мира работы художника Пикассо. Наше правительство ссорится с Москвой не чаще одного раза в квартал. И всегда — по личному согласованию с паном президентом.
— Макар Давыдыч, — мягко сказал я. — Ты вспомни, обострял я хоть раз без твоей команды? Было такое?
Вместо ответа в трубке раздался тихий шелест. Это пан президент вдумчиво копошился в своих бумагах. Любые документы, попав к нему на стол, имели обыкновение сразу теряться и подолгу не находиться.
— Мне тут принесли цидульку из радиокомитета, — наконец объявил Макар. — Этот... мониторинг новостей. Голоса гутарят, что в Кремле вы вроде поцапались из-за Крыма...
— Дезинформация, — без колебаний проговорил я. Мешок подо мною сделал слабую попытку упасть, но я был начеку.
Макар опять зашуршал своим мониторингом:
— Они гутарят, прием был короче, чем скильки трэба по протоколу. На двадцать шесть минут короче... Правда, Василь?
Теперь-то я понял, откуда выросли ноги у этого слуха. И я, и Болеслав в суматохе забыли про хронометраж. Упущение досадное, но не смертельное. Сейчас надо отвечать крайне аккуратно, точно подбирая каждое слово. Как премьер-министр я не имею права обманывать главу своего государства. Однако умалчивать — вовсе не значит врать. Говорят, с помощью такой уловки легко надуть даже хитрый прибор полиграф, в просторечьи именуемый детектором лжи.
— Может, и правда, — сказал я в трубку. — Мы оба на часы не смотрели. Но пообщались спокойно, без проблем. В обстановке сердечности.
Каждая из фраз не содержала ни капли лжи. Ведь пообщались? Да. Спокойно? Спокойно. И сердечности было через край, даже в конце зашкалило.
— А чего ж вы так швыдко? — недоверчиво осведомился у меня Макар. — Целых двадцать шесть минут...
— График в Кремле сегодня напряженный, — честно ответил я. — Телевидение, корреспонденты, делегации и так далее.