Спасти Рождество

Скоур Люси

Кэт ухмыльнулась в темноте, гордясь большим сердцем своей падчерицы. Ноа бы распирало от гордости. Сара не знала о его детстве. О пренебрежении, голоде, холоде. И она никогда не узнает, каково ему было, потому что Ноа был отцом и мужчиной, готовым на все, лишь бы уберечь близких от боли.

Знал ли он, что Сара была на него в этом похожа? Что ж, яблочко от яблони.

— Малышка, ты и так знаешь. Завтра займемся елками, а потом составим список покупок!

— Ты лучшая, — решительно сказала Сара. — Ладно, я пойду обыгрывать маму и Рики в

блэкджек.

— Мы заберем тебя завтра, — пообещала Кэт. — Люблю тебя.

— Люблю тебя!

Кэт повесила трубку, чувствуя теплое и пушистое ощущение в груди, которое она испытывала каждый раз, когда Сара или Габби говорили: «Я люблю тебя». Эти две девочки делали ее жизнь лучше. Более красочной. Более сумасшедшей. Более полной.

Она свернула на въезд в Мерри и включила рождественские мелодии на магнитоле. Жизнь в рождественской столице страны нисколько не притупила ее любовь к Бингу Кросби⁹³ и всем его дружкам.

Она свернула на главную улицу и покачала головой, глядя на праздничное зрелище. Она не могла даже подумать, что Каталина Кинг будет рада поселиться в маленьком городке. У нее были большие мечты об успехе. Они все еще были, но теперь она знала, что никакой успех не наполнит ее теми чувствами, которые вызывает присутствие Ноа в ее жизни. Так что она адаптировалась. И теперь она называла Мерри, штат Коннектикут, своим домом.

И он подходил ей, как варежка, сшитая на заказ. Она знала, что прямо сейчас, в десять часов вечера, Фредди Фоукс, совладелец кафе «Мерри энд Брайт», разгадывает кроссворд и смотрит последний эпизод «Своей игры», который его жена Фрида записала для него на видеокассету. Она знала, что Рубин Тернбар, химчисточный магнат Мерри, сегодня лично наблюдал за установкой Рудольфов на уличные фонари.

Она безумно скучала по этому месту, когда летом уезжала на съемки. Но у них все получилось. Ноа приезжал к ней почти каждые выходные, иногда к нему присоединялась Сара. И каждый раз, когда Кэт не снималась, она прыгала в самолет до Мерри, чтобы провести несколько дней нормальной жизни.

Она построила здесь хорошую жизнь, с мужчиной, которого любила. И, по ее мнению, пришло время сделать эту жизнь постоянной.

Кэт подпевала «White Christmas», когда раздался следующий звонок. От Ноа Йейтса.

— Как поживает самый сексуальный городской управляющий в стране? — спросила Кэт, с улыбкой отвечая на звонок.

— О, ты знаешь, все такой же потрясающий и сексуальный, как и всегда. Где ты? — спросил он.

— Только что въехала в город. Скучал по мне?

— Каждую секунду твоего отсутствия. Ты можешь встретиться со мной в парке? Я думаю, что что-то не так с переключателем для елки. Я хочу разобраться с неполадкой до завтрашнего официального зажжения.

— Дерьмо. Я лично его проверяла. С ним все должно быть в порядке!

— Я нажимаю на кнопку. Несколько раз. Никаких огней.

— Черт возьми. Может быть, пульт промок. Я нахожусь в двух секундах от тебя. Я все исправлю, — пообещала

она. Елка и ее огни были одними из самых значимых вещей для Ноа в праздничный сезон. Хотя у нее было предчувствие, что очень пикантное белье миссис Клаус, которое она спрятала под кроватью, окажется на втором месте, когда она наденет его для него в канун Рождества.

Для Ноа зажжение рождественской елки было ярким и сияющим воспоминанием из детства, которых ему так не хватало. Рождественское волшебство было его домом, когда крыша, которую отец построил над его головой, никогда им не была. А елка, устремленная в небо скульптура из бронзы, олицетворяла что-то хорошее, что-то прекрасное, что-то вечное.

Для мальчика, который мечтал о свете.

Будь то ад или наводнение, елка Ноа зажжется, черт возьми. Кэт об этом позаботится.

Она остановилась на обочине перед парком позади внедорожника Ноа. Кэт увидела его в свете уличных фонарей, блеск которых отражался на его очках. Он держал руки в карманах серого шерстяного пальто. Даже сейчас, спустя почти год после того, как они взяли на себя обязательства друг перед другом, она все еще испытывала прилив сил, когда видела его. Кэт подумала, что это, уже само по себе, — волшебство.

Красивый, добрый, хитрый, забавный и о-о-о-очень умный. Ноа Йейтс был ее лучшим другом, любимым оппонентом для споров и самым большим поклонником.

Она выскользнула из машины и побежала к нему. Его объятия распахнулись для нее, и Кэт, наконец, оказалась дома.

Ноа подхватил ее своими сильными руками и закружил в маленьком освещенном кругу.

— Глупо, что я скучал по тебе с того момента, как ты ушла сегодня утром?

— Очень немногие вещи, которые ты делаешь, глупы, — сказала Кэт, потянувшись за поцелуем, когда он опустил ее обратно на землю.

Ноа отстранился в последнюю секунду, и ее губы промахнулись мимо цели, коснувшись его шершавой челюсти.

— Сначала дела, — настаивал он, подмигнув.

— Ты и твои огни, — поддразнила Кэт. — Дай мне осмотреть пульт.

— Я оставил его у дерева. — Он обнял ее за плечи, притягивая к себе, пока они шли по извилистой тропинке. Он потащил ее в сторону елки. Дерева, которое она создала для него.

— Как все прошло сегодня?

— Хорошо. Действительно хорошо. Бизнес идет неплохо, и у телеканала не случилось кровотечения, когда я сказала им, что хочу снять только восемь эпизодов в следующем году.

Он сжал ее плечо через пуховик.

— Ты уверена, что хочешь сократить время? Тебе не нужно делать это из-за меня или Сары. Мы сделаем так, чтобы все получилось.

— Прошлым летом было тяжело находиться в разъездах. Я хочу проводить с тобой больше времени, — сказала Кэт. Она прочистила горло, готовясь к разговору. — На самом деле, я хотела бы поговорить с тобой о чем-то важном.

— Угу. Конечно. Через минуту. Так, куда я положил этот пульт? — спросил Ноа, оглядываясь по сторонам в темноте. Скульптура возвышалась перед ними.