Спасти слона!
Шрифт:
На следующий уик-энд мы решили сделать перерыв и поехали вместе с Нейлом и Лиз в парк Микуми, что в четырех часах езды к западу от Дар-эс-Салама. Уже темнело, когда у дороги неожиданно появились черные тени и в свете фар блеснули бивни. После стольких печальных цифр было радостно снова увидеть живых слонов. Кроме Лиз и Нейла с нами была пара из Ирландии, которая должна была повезти нас на следующий день снимать фильм. Проехав еще милю, мы увидели стадо из тридцати пяти слонов. Наш хозяин заглушил мотор «лендровера», и я стал снимать видеокамерой-«восьмеркой», которой снабдила нас Ай-ти-эн. Это был первый случай, когда мы снимали стадо живых слонов с близкого расстояния.
Стадо
Животные медленно обступили нас. Мы с Дейвом направили объективы на крошечного новорожденного слоненка, который бегал от матери к теткам, неуклюже переступая ножками, хлопая ушами и едва не наступая себе на хобот.
Стадо сгрудилось вокруг нас еще теснее; некоторые из слонов забрались в пруд в каких-нибудь десяти футах от нас, плескались и поливали друг друга водой, катались в грязи, не обращая на нас никакого внимания. Наши хозяева сообщили нам, что с недавних пор случаи браконьерства в Микуми резко пошли на убыль в результате введения строгого антибраконьерского режима, и у слонов постепенно возвращается доверие к человеку. Из Микуми мы вернулись воодушевленными — теперь нам было чем похвастаться, наш тяжкий труд дал реальный результат.
Вечером перед отъездом Дейва в Дубай мы отведали деликатесного, как нам сперва показалось, блюда — сырых креветок. Наутро я проснулся от страшной боли в желудке. Было видно, что и бедняга Дейв чувствовал себя неважно, но все-таки он улетел в тот день.
Я добился встречи с мистером Китомари, в ходе которой я задал ему вопросы, чем кончились его попытки вернуть обратно танзанийскую кость, ушедшую в Бурунди, и устроить встречу Общества сохранения живой природы Танзании, на которой бы я председательствовал. Как он сообщил, прогресса ни по одному из этих вопросов достигнуто не было. Впрочем, известной компенсацией явилось то, что Китомари предоставил мне доступ к экспортным картотекам Банка Танзании. Там, несмотря на колотье в желудке, мне удалось докопаться до сведений о деятельности Аль-Ваффы — агента, чье имя значилось на похищенной Дейвом авианакладной на зубы бегемота. Подтвердилось, что Аль-Ваффа не раз имел дело с компанией «Аль-Редха» в Дубае. Случайно я нашел также четыре документа, заполненные немецкими миссионерами. В них значилось нечто описанное как «деревянные резные изделия маконде», и этот груз адресовался монастырю в Германии. Скопировав их, я отправился на встречу со школьным учителем Раймондом, с которым я общался в ходе своей предыдущей поездки. Юноша приготовил мне еще документы: сведения о недавних подозреваемых отгрузках кости, которые добыл его друг-полицейский, и подозрения на политических деятелей, замешанных в этом. Все это было необходимо, чтобы подтвердить наши собственные предположения, и я был счастлив, что, когда мы вернемся в Лондон, возиться с этими бумагами, приводя их в надлежащий порядок, будет Чармиэн, а не я.
Мы с Раймондом сидели в кафе и просматривали документы, когда в кафе вошли двое высоких, хорошо одетых мужчин в черных очках. Вид у них был весьма зловещим. Оглядев бар, они зашагали прямо к нам и, пожав Раймонду руку и заговорив с ним на суахили, нетерпеливо погладывали на меня. Раймонд был не на
Окончив разговор, мужчины направились к бару, откуда начали открытое наблюдение за нами. Раймонд наклонился ко мне.
— Они из тайной полиции, — прошептал он. — Они спросили, кто мой друг. Они всё хотели о вас знать. Боюсь, за ними стоит еще кто-то.
Человек, на которого он показал, что-то записывал в свой блокнот, сидя за столом в соседней комнате как раз напротив нас. Он встретил мой взгляд и нахмурился. Раймонд зажег сигарету. Его рука дрожала, как в испуге.
— Я им сказал, что вы мой старинный приятель из Англии, — сказал он.
— Как ты думаешь, они заметили имена на этих документах? — спросил я.
Раймонд неуверенно пожал плечами.
— Насчет документов они ничего не сказали, да и не скажут. Думаю, что не видели. Нет, я всерьез надеюсь, что не видели.
Какое до нас дело тайной полиции? Похоже, что они были в курсе моих расследований торговли костью. Раймонд называл мне самых высокопоставленных лиц, вовлеченных в это. Если они дознались до этого, нам обоим не поздоровится. Но возможно и другое. Они могли начать за мной слежку, когда я находился в банке. Если они заметили, как я копирую торговые документы, они могли принять меня за ревизора, высматривающего инкриминирующие документы или нечто еще более зловещее. Но ни одна из этих гипотез не выглядела достаточно убедительной. К тому же мой испорченный желудок окончательно вывел меня из терпения.
Я встал.
— Пойдем куда-нибудь еще, Раймонд.
Мы вышли из кафе и отправились за угол, борясь с искушением оглянуться, нет ли за нами слежки. Когда мы еще раз свернули за угол, Раймонд неожиданно сказал: «Вон туда» — и нырнул в открытую дверь. Мы вошли в здание и, пройдя два лестничных пролета, вышли через задний ход. Пройдя еще несколько ярдов, мы вошли в другое здание, и, пройдя его насквозь, вышли на другую улицу. Мужчин в черных очках не было нигде.
— Там есть еще одно кафе, — сказал Раймонд, — там мы будем подальше от посторонних глаз.
Заказав напитки, мы подытожили наш разговор. Никто из нас больше не вспоминал об этом случае, но, когда при расставании Раймонд зажигал очередную сигарету, я заметил, как у него дрожали руки.
Ближе к вечеру того же дня Дейв позвонил в офис Нейлу.
— Как долетел? — спросил я его.
— Скверно, — ответил он.
— Это из-за креветок, — посочувствовал я. — Как дела в Дубае?
— По-моему, они провели танзанийцев. Кость ушла, судно, по-видимому, тоже. Но я сегодня еще повстречаюсь с людьми, которые, может быть, скажут мне больше.
Я упаковал документы и видеокассету и отправил рейсом «Свиссэр». Когда я вернулся, Лиз рассказала, что в мое отсутствие звонил Джорген Томсен. К моему облегчению, он сообщил, что предложение по Приложению прибудет в Дар-эс-Салам через день-два. Мы решили направить предложение непосредственно Обществу сохранения живой природы Танзании. Они поработают над ним, чтобы сделать приемлемым с танзанийской точки зрения, а после этого общество обратится с ходатайством в правительство.
Перед отлетом в Лондон мне пришлось проделать еще кое-какую бумажную работу, за которой я позабыл и про тайную полицию, и про ее интерес ко мне. Я писал проекты ответов на письма, полученные от множества природоохранных групп; затем, хотя казалось невероятным, что я встречусь с ним лично, я написал письмо по поводу предложения к Приложению I самому президенту Мвиньи. Наконец, я набросал черновик формального обращения к министерству с просьбой заверить, что правительство Танзании будет ходатайствовать о предложении к Приложению I, и отдал Китомари на подпись.