Спасти СССР 3
Шрифт:
— Ну, это, по-моему, слишком…
Разговор двух боссов прервала автоматная очередь, оба они бросились за машины
— Твою мать!
— Черт!
Один из агентов оказался рядом с ними с автоматом
— Какого черта?!
— Это те типы на «дорожном бегуне».
— Сукины дети!
Похоже, негры решили показать кто в городе босс
— Все целы?
— Да, надо валить. Пока полиция не приехала
Охранник покачал головой
— Сэр, не думаю, что они приедут.
…
— Таких перестрелок полно. Полиция уже не ездит на вызовы там, где никого не подстрелили.
16
Гаст Авракотос [20] по меркам ЦРУ считался неприкасаемым. В том смысле, что никто не хотел связываться с таким дерьмом…
Бывший многолетний резидент в Афинах, во время диктатуры черных полковников. Лично участвовал в пытках. После разгрома центрального офиса ЦРУ во времена Картера вернулся на родину. Послал на… начальника оперативного управления, а когда пришел извиняться — послал еще раз. В наказание был сослан в отдел, занимающийся Пакистаном — глухой отстойник без карьерных перспектив до 1980 года. Сейчас на коне благодаря связям с Чарли Вильсоном и огромным деньгам, находящимся в его распоряжении. Груб. Он один из немногих в ЦРУ кто не имел университетского образования.
20
Имя подлинное
Сейчас он ехал на встречу с генералом Насраллой Бабаром, отвечавшим за подготовку и снабжение групп моджахедов. Он был известен в Пакистане по иной причине — именно генерал Бабар возглавлял военный трибунал, приговоривший к смерти законно избранного премьер-министра Зульфикара Али Бхутто, смещенного в результате военного переворота. Бабар был как и все пакистанские военные — англоязычный, жестокий, всегда себе на уме.
Когда они въехали в ворота виллы — то услышали выстрелы из револьвера, судя по звуку — тридцать восьмой. Агент безопасности резко остановил машину, начальник станции переговорил со старшим поста охраны и махнул рукой — можно
— Что там? — спросил Авракотос
— Генерал тренируется…
Посольская машина проехала дальше в заросший тропическими растениями сад. Именно так пакистанские генералы понимали рай на земле.
Генерал Бабар действительно тренировался с револьвером — тридцать восьмой, с дарственной надписью от министра обороны США. Он стрелял не по мишеням — а по каким-то птицам, небольшим, которые прилетали к кормушке в саду. Несколько глупых птиц уже лежали на зеленом ковре, истекая кровью. Авракотос машинально оценил расстояние — ярдов тридцать. Неплохо, очень неплохо…
— Генерал…
Бабар перезарядил револьвер. Он был в пуштунском одеянии — широкие штаны и безрукавка…
— Я тренируюсь, по крайней мере, раз в неделю — сказал он — иногда приглашаю друзей посмотреть. Это полезно, когда знают, что ты можешь за себя постоять.
Авракотос шагнул вперед
— Разрешите, сэр?
Генерал отступил. Начальник пакистанского отдела достал Кольт-1911, прицелился. Грохнул выстрел, пуля разбила кормушку
— Я вас приветствую в моем доме — сказал генерал
— Что происходит, сэр?
— Боюсь, я
— Произошло перераспределение средств на помощь борьбе моджахедов. Причем без нашего ведома.
Генерал пожал плечами
— Обычная работа. Если вы распределяете деньги — всегда кто-то недоволен
— Речь не просто о распределении денег. Почему обрезаны лимиты на Халеса, Раббани, Хекматияра?
— Почему обрезаны? Ничего подобного.
— Они не получили ничего! Кроме того что получили от нас напрямую!
Генерал снова пожал плечами
— Они не пришли ко мне и не сказали, что недовольны.
— Да, но почему такие деньги выделены Моджадидди? Гайлани?
— А что в этом плохого? Они такие же воины Аллаха.
— Себгатулла — торговец и плут!
— Это не так. На нем месть за погибших в застенках коммунистического режима родственников.
— Да, но он делает меньше чем Хекматияр. У Гульбеддина — треть от всех полевых групп! У Раббани сильные позиции в Кабуле. Халес активен в Пешаваре.
— Раббани мужеложец — как нечто само собой разумеющееся констатировал генерал — таких надо убивать.
— Черт возьми, вы этого раньше не знали?
— Пока в джихаде такие люди, Аллах не даст мусульманам победы. Вся умма находится под гневом Аллаха.
Вот чего Авракотосу точно не хватало, так это терпения и дипломатичности. Греки всегда вспыльчивы, это вспыльчивый народ. Во время своего резидентства в Афинах он был на правах члена военной хунты, он говорил все в лицо и его слушали. А тут…
— Послушайте, генерал.
…
— Мы знаем про ваши делишки с Моджадидди и с Гайлани. Мы знаем о том, что вы выращиваете в Зоне племен на границе, и куда это потом идет. Мы закрываем на это глаза — но все это до того, пока вы лояльны нам. Если вы играете собственную игру, то будьте готовы к последствиям, вы и президент. Мы не позволим брать деньги и ничего не делать.
…
— На днях приезжает конгрессмен Вильсон с инспекцией. Я бы очень сильно задумался над тем, что вы ему скажете. Он привезет миллиард долларов помощи. Но если вы будете играть в свою игру — мы вас оставим наедине с коммунистами, племенами и всем вашим дерьмом.
Когда джипы с американскими оперативниками выехали за ворота виллы, выражение лица Бабара изменилось, он сплюнул на асфальт
— Кяфиры проклятые, да обрадует вас Аллах тяжким наказанием … — прошипел он.
19 августа 1985 года
После разговора с Лигачевым — так ни к чему и не пришли, но я знал, что Лигачев, в общем-то, русский, это ему близко и семя сомнения в вопросе, а зачем нам в принципе бороться с религией — я заронил. Ограничения… это все надо периодически подвергать сомнению и самой серьезной ревизии, и вообще, по жизни в США я понял — ограничений не должно быть много. Эта страна, Соединенные штаты — может и существовала до сих пор, прошла семидесятые только потому, что в ней было мало ограничений, которые надо было защищать. Ограничения — это как стены, всегда найдется кто-то, кого тянет их сломать. А там — побесились, перебесились и успокоились.