Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»
Шрифт:
Например, в каждом областном городе имелась гостиница под названием «Октябрьская», которые были гостевым фондом обкома или крайкома (это приезжает новый партработник — что же, ему у бабы Нюры угол снимать, пока ему квартиру по ордеру СЛ не оформят? Вот и жил пока в гостинице). В Москве таких гостиниц оказалось даже две.
Старая. Только знающие люди нелегко находили её «в переулочках Арбата». «Конспигация, батенька, конспигация!»
Новая, красно-белая, построенная югославами, была известна многим, так как красовалась открыто, не таясь, в доме № 24 на улице Димитрова, недавно обратно
Ельцин Б.Н. эту гостиницу просто любил. В течение многих лет здесь за ним, как и за остальными первыми секретарями обкомов, крайкомов КПСС был бесплатно закреплён номер или даже два. В отсутствие Самого этими номерами свободно пользовалась его многочисленная Семья, члены которой часто навещали Москву, и его Дети, что было совсем не редкостью, так как они учились в московских высших учебных заведениях и заезжали туда развлекаться.
15 августа 1991 года (четверг). В этот день директор совместного советско-югославского издательско-полиграфического предприятия «Интербук» заключил долговременный договор с гостиничным комплексом «Октябрьская». Директор гостиницы с характерной для такой должности фамилией Крепостной Матвей Кондратьевич очень любил это словцо — «комплекс». И всегда ревностно следил, чтобы оно и писалось и произносилось при всяком упоминании гостиницы.
В пятницу 16 августа грузовик из американского посольства перевёз в гостиницу оргтехнику: пять компьютеров, два «Ксерокса», телефоны с автоответчиками и даже автоматическую кофеварку. Это сейчас вся эта техника стала вполне бытовой и доступной, а тогда она была далеко не обыденной, а очень даже редкой и дорогой.
17 августа (суббота) ушла на распаковывание перевезённого, замену розеток под компьютерные штепсели с заземлением, расстановку столов и вынос ненужных диванов, тумбочек и шкафов. Наиболее трудоёмким оказалось освобождение одной комнаты от огромного чистошерстяного ковра. Там, где работали компьютеры и прочая оргтехника, заряды статического электричества были совсем нежелательны. Кроме того, без этой исторической роскоши в комнате задышалось намного легче.
А вечером 20 августа прораб Перестройки, товарищ Яковлев со вкусом сидел в уютном двухкомнатном номере, обставленном заказной корпусной мебелью, сработанной на закрытом мебельном заводе.
Импортная мебель ещё со сталинских времён была категорически запрещена в любых помещениях (жилых и рабочих), принадлежащих КПСС. Опасались, видимо, отравляющих испарений от заграничных пород дерева или других скрытых сюрпризов. Поэтому мебель делали на собственном мебельном комбинате. Если требовалось, там могли сработать мебель любой сложности, в том числе и под любую заграничную. И не отличить.
Но это к слову…
Потому что товарищ Яковлев не просто сидел, но вычитывал собственноручно макет «Общей газеты», которую основали демократические журналисты и которую министр печати РСФСР зарегистрировал в течение двух часов!
Номер получился что надо… От заголовка «Революция продолжается!» — фото, Ельцин на танке — до «За Нашу и Вашу Свободу!» (фото — улыбающийся бородатый чеченец приставил нож к горлу коммунистического русского милиционера)…
Яковлев
Яковлев презрительно, по-барски, надул губу — ох уж эти русские, далеко им до европейского сервиса:
— Войдите! — Но вместо улыбчивой, терпеливой на щипки и шлепки горничной в накрахмаленном белом передничке с кружевами перед академиком общественных наук появился смутно-знакомый ему генерал… а, вспомнилось, книжки ему доставлял в кабинет, по особому списку. Только он вроде бы был полковником?
На ногах генерала Попцова были надеты летние сандалии, с дырочками, совершенно штатского вида, а на его лице блуждала неопределённая улыбка. Яковлев нахмурился:
— Это что такое? Почему не по форме одеты?
Попцов опустил глаза:
— А, это… ну так ведь лето же, жарко… у меня в ботинках ноги преют!
— Вот потому у нас обороноспособность и упала, что военные одеваются, как им удобно… что тебе?
— Шалфет вашей милости, барин…
Яковлев от удивления выпучил глаза и тут же получил ребром ладони в хрустнувшую переносицу…
Нет, первому номеру «Общей газеты», видимо, выйти было не суждено.
20 августа 1991 года. Двадцать два часа тридцать минут. Украинская ССР, город Киев, улица Крещатик, здание Верховной Рады
Генерал армии Валентин Иванович Варенников был очень смелым и решительным человеком… Начавший войну командиром стрелкового взвода, прошедший Сталинград (да не где-нибудь, а на «Острове Людникова», в пылающих развалинах завода «Баррикады», где Ванька-взводный жил в среднем три боя. Варенникову повезло — только лишь осколок в живот. Ранение по тем временам смертельное…), Мангушевский плацдарм, штурм рейхстага… Ещё трижды раненный и дважды контуженный.
Никогда не отступал. И ни перед кем не склонял гордой головы — разве что на святом Параде Победы, когда шёл в почётном карауле у Знамени…
А так — после Великой войны, пройдя весь путь от комбата до комкора, повоевав в Анголе, Эфиопии, Сомали, Сирии, Египте — был он для начальства крайне неудобен.
Потому что ему и своя головушка была — полушка…
Будучи уже в высоких чинах, в Афгане бесстрашно шел на встречи с главарями банд. Шел открыто. Разведчики договаривались о месте встречи, и он ехал туда только с переводчиком. Ехал в полевой форме, с погонами. Все они знали его в лицо — чего было скрываться! И он с ними договаривался по вполне конкретным вопросам.
В результате — начиная с 1985 года, наши потери ежегодно уменьшались в полтора-два раза.
Кстати говоря, там вместе с ним служил его старший сын Владимир — служил Ванькой-взводным, в одном из самых гиблых мест, был ранен… Перенёс тяжёлую операцию и гепатит вдобавок… Яблоко от яблоньки, да.
За Афганистан Варенников получил Героя Советского Союза… За боевые заслуги, а не к дню рождения, как «дорогой Никита Сергеевич» или «Бровеносец в Потёмках»… Заслуженно.
Поэтому неудивительно, что и в Раду Варенников поехал в одиночку.