Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»
Шрифт:
Само же место Лобное почиталось святым: во время крестного хода, за неделю перед Пасхой, патриарх с духовенством восходил на Лобное место, раздавал там освященные вербы царю, духовенству и боярам и оттуда ехал в Кремль на осле, ведомом царём.
Но, видно, плохо у нас, в Советском Союзе, историю преподают…
Понеже именно у Лобного места, откуда некогда (начиная с тридцатых годов шестнадцатого века) бирючь просто-напросто выкрикивал царёвы указы да оглашал правила торговли и которое посему знаток Московии Олеарий называл Theatrum proclamationum, сейчас шла напряжённая суета.
Возле
— А этот что здесь делает?!
— Я… э… исполнитель…
— Ну и не мешайся, в рот тебя, исполнитель… исполнитель чего?!
— Да… Указа, в отношении осуждённых…
— Так чего ты мне голову сношаешь? Сюда давай, чего менжуешься… Мне нужна суть события, его основной кульминационный момент, чтобы зрителям стало ясно, во имя чего это событие происходит и что в нём главное!
— Задница?
— Передница, нах! Совсем тупой, да?! Так, все заткнулись…
«Здравствуйте, дорогие товарищи! Мы с вами присутствуем на Красной площади — вот-вот где готово свершиться торжество революционного правосудия!
Те, кто пил народную кровь, кто паразитировал на народе, кто простых советских людей обворовывал, насиловал, грабил, убивал, — те, кто поставил себя над народом — теперь советским народом будут наказаны, строго и справедливо…
Президент России, Борис Николаевич Ельцин, издал Указ „О Врагах Трудового Народа“, по которому преступления против советских людей — против их жизни и здоровья — будут рассматриваться в течение суток без права обжалования Революционным народным трибуналом — простыми гражданами…
И вот сегодня, сейчас — мы докажем, что победит Революция только та, которая может себя защитить.
Посмотрите на эти звериные оскаленные морды — вот он, Березовский, из-за которого пусты полки в магазинах… вот они, бандиты, убийцы и грабители, чьи имена прокляли их родные и близкие (Сорокина от волнения просто забыла текст с фамилиями Слона и Кирпича, а режиссёр куда-то засунул плакатик с подсказкой)… да свершится народная месть!»
Исполнитель покрякал, приставил острие кола к пухлым ягодицам Бориса Абрамовича и взялся за молот… Звук при монтаже выключили, и никто не услыхал тонкого визга Доцента, покрывающего рыгающие звуки, которые издавала Светлана… говорила же себе Сорокина — нечего было ей завтракать!
…«Ежели что-то делать, то это надо делать правильно! Опять евреев, значит, бессмысленно и беспощадно мучаем? А нет ли здесь антисемитизма? — Берия отмахнулся от подбежавшего Громова как от назойливой мухи… — Кол, значит, в жопу забиваем? Это дело. Но забивать его следует не так, не туда и вообще не тому…
Во-первых, если вы будете продолжать забивать это бревно в анальное отверстие означенного гражданина, то порвёте ему сначала прямой, затем толстый, а потом и тонкий кишечник, в результате чего осуждённый погибнет от болевого шока и катастрофического кровотечения, не осознав меру своего преступления перед трудовым народом…
Во-вторых,
В-третьих, для такого наказания их преступления… как-то, знаете… ведь не предатели же они Советской родины? Не власовцы? Да, враги трудового народа. Спекулянты, воры и убийцы…
Но Советский Народ им не мстит. Советский Народ строг, но справедлив. Он лишь очищает свою землю от грязи. Вроде, как крыс травит. А крысу ненавидеть — смешно. Крыса — это просто крыса… Товарищ Громов, я тут проезжал — на набережной автовышку электриков видел… Думаю, у них найдётся пара метров хорошего, крепкого провода… Ну, вот и хорошо. Сделайте милость, повесьте-ка этих красавцев на фонарных столбах…»
Березовский, из толстой задницы которого вспотевшие от усердия исполнители радостно выдернули окровавленный кончик кола и который успел уже этому обстоятельству понапрасну порадоваться, истошно завопил:
— За что?!!
— За шею, уважаемый. За шею.
И надо сказать, это мудрое и взвешенное решение всех донельзя обрадовало! Особенно мудрого старого Кирпича, который теперь «вышагивал к петле с весёлой песней на губе»:
Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая, Здравствуй, дорогая, и прощай! Ты ж зашухарила нашу всю малину, И за это, падла, финку получай!Обосравшегося Слона и воющего Березовского тащили к фонарному столбу за ноги…
21 августа 1991 года. Восемь часов утра. Москва, Кремлёвский Дворец съездов
Депутаты Верховных Советов СССР и РСФСР, прибывшие на чрезвычайную сессию, собираются в Большой зал… Те из них, которые выбирались от лица общественных организаций, впервые в жизни столкнулись с тем, что удостоверение члена ЦК КПСС уже не является «вездеходом»…
Кремлёвский Дворец… или, как называли его московские архитекторы, «стиляга среди боярской думы»…
Построенный академиком Посохиным в 1961 году, в разгар оттепели, он воплотил всю грязную нелепость, всю бессмысленность, всю непрочность того времени.
Так же, как, например, Калининский проспект, проложенный через Собачью Площадку и милые арбатские улочки, стал «вставной челюстью» Москвы, так и этот линованно-серый сарай отразил тупую злобу Кукурузника, его презрение ко всему русскому, всему святому, всему прочному, основательному, всему прежнему!
Дворец был построен на месте снесённого строгого имперского здания Оружейной палаты, построенного в 1807–1810 годах И.В. Еготовым в стиле ампир.
Да уж, заодно снесли и постройки Царе-Борисова двора. Да и кто был для лысого Хруща, в самом деле, царь Борис?