Спасти СССР
Шрифт:
А я, вернувшись в Кремль, в очередной раз подсел на измену.
Куда я, б… лезу?! Куда?
Зачем мне все это? Проще уйти… сказаться больным. Потом дождаться, пока все вальнется, уйти туда… или просто уйти туда. Я же помню все графики – Доу-Джонс, НАСДАК. С этими знаниями я за двадцать лет стану долларовым миллиардером.
И что дальше? Я что не помню, как я попал сюда? Перед войной, которую спровоцировали политики – равны будут все. Можно сколько угодно скупать
И да, а как же Чернобыль? Пусть взрывается?
А как же Спитак?
Да, но какой народ. Какой тут народ!
Ну и какой? Ли Куан Ю достался народ еще хуже. Но он не струсил, не сдрейфил, руки не опустил. Взялся и сделал. А что я – тем более что про него то я знаю, что он делал и как. И могу даже съездить и посмотреть.
Да… чтобы побороть коррупцию, начни с того что посади троих своих друзей. Они будут знать, за что – и ты будешь знать, за что.
Золотые слова…
Ли Куан Ю (не рано ли я лавры на себя примеряю?) оставил великий урок: модернизация обществ восточного типа, не гражданских обществ – успешно проходит только авторитарным путем. Капитализм в экономике – и авторитаризм в политике. Ли Куан Ю никого не расстреливал – но его правилом были драконовские наказания за любую мелочь. Бросил окурок – двести долларов. Надел местную вышиванку не в праздник – три года. Национализм Ли Куан Ю давил жестоко – он европеизировал страну как и Ататюрк, но в отличие от Ататюрка он жестоко подавлял любые проявления национализма. И даже внешне безобидному фольклору места не было – или мы делаем дело или пляшем.
Тут такие правила ввести – все взвоют. К разгильдяйству привыкли.
И все-таки – не рано ли?
Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я? И если не сейчас, то когда?
Это Гилель, мудрец и толкователь Торы. Израиль – еще одна страна, которая сделала себя сама. Еще одна жестокая пощечина всем профессиональным плакальщикам и всепропальщикам. У нас были войны и потому мы у разбитого корыта?
А у них не было войн?
С…а.
Главное доказать самому себе…
Нет, не так. Самому себе я все доказал в той жизни. Эту – можно дожить и для людей. Как получится
Как надо.
Как должно прожить!
Но все же с…а стремно.
Звонок – это правда – раздался чуть ранее одиннадцати. Звонил Чазов, он сообщил, что Константин Устинович
Что сделал я? Я попросил не сообщать о смерти до того, как будет подготовлено обращение Центрального комитета (конечно, конечно, Михаил Сергеевич… как все тут рады услужить, пока ты в силе) а сам тут же пошел к Лигачеву. Который за счет организованности и работоспособности – весил намного больше, чем его должность – фактически он был на уровне члена Политбюро, не меньше. Тем более на нем были уже не только кадры – он во многом организовывал повседневную работу аппарата, по американской терминологии – старший операционный директор
Лигачев все понял с первых слов – и между нами повис вопрос
Кто?
И первым молчание нарушил Лигачев
– Ну вот что, Михаил Сергеевич – сказал он – партия без руководства оставаться не может… думаю, надо тебе идти.
Я покачал головой
– С такой нагрузкой я не справлюсь
– Справишься – требовательно смотрел Лигачев – а если не ты, то кто? Кто, Михаил Сергеевич? Щербицкий, который спит и видит? Или кто-то из нацменов? Хватит уже этого, партию должен возглавлять русский человек! И это не только мое мнение, это мнение большинства секретарей ЦК.
Так вот оно что!
А потом – думали-гадали, как так – Горбачев. А так. Из предыдущих генсеков – точно русским был только Ленин. Хрущев – он вообще непонятно кто был, по крови вроде русский, но вся жизнь его была связана с Украиной, он там секретарствовал, там же и воевал, там людей набирал. Брежнев – он в анкете писал – украинец. А где секретарствовал? Украина, Молдавия, Казахстан. Черненко – сибирский украинец из переселенцев.
Проблема была не столько в том, кто по национальности генсек, сколько в том, откуда он набирал команду. Команду они все набирали оттуда, где работали раньше – и это всегда была не Россия. Россию обходили постоянно – а ведь там было под восемьдесят первых секретарей, и многие – крутые мужики, обтесавшиеся на работе, чувствующие в себе силу идти выше. А им не дают!
В этом смысле для многих Горбачев – единственный шанс. Из Ставрополя, своей команды нет – значит, шанс многие получат. Плюс – русский, никогда вне России не работал…
– Под огонь вы меня ставите – скорее для проформы сказал я
– Ничего – сказал Лигачев – партия поможет, мы поможем. Не всё сразу, должность понятно, тяжелая…
– Хорошо – сказал я – пишите решение.
Вот так вот.
– … И подумайте – продолжил я – о первоочередных назначениях. Мне разблюдовка полная нужна хотя бы на полгода. Как можно быстрее.
По пути в кабинет – я наткнулся на Громыко. Обменялись взглядами, он все понял без слов.
А дальше все пошло как то просто и по накатанной. Громыко сел на телефон, обзванивать товарищей. Щербицкий, который должен был быть еще после Брежнева – был в США и ему звонок задержали. Я пошел вниз – встречать. Советский союз – это страна символов, знаков и умолчаний. И когда люди подъезжали и видели – встречает Горбачев, сразу все понимали – все решено, все учтено и рыпаться не стоит.