Спец по отморозкам
Шрифт:
– А ведь она права, – заметил Константин. – Да, я виноват перед тобой и твоими парнями. Прости. А насчет прошлого зря ты так. Афган – ведь это навсегда. От него никуда не уйдешь. И даже сейчас он с нами. Здесь наш Афган. Понимаешь, здесь. И я все еще надеюсь, что мы по-прежнему друзья.
Деготь ничего не ответил, но и не возразил.
– Ты и вправду думаешь, что наше положение ни к черту? – доверительно продолжил Константин.
– Хуже не бывает, – мрачно отозвался Деготь. – Выход у нас только один – на тот свет.
– Не верю! – упрямо возразил Константин. – Ну, скажи, разве не с тобой
– Было дело, – вяло кивнул Деготь.
– И ведь не сдохли. А сколько их, душманов-то, было?
– Не меньше сотни.
– Вот видишь, – повеселел Константин. – Значит, не умрем и сейчас. И хватит корчить из себя обиженного! – Он взглядом указал на Дашу и перешел на шепот: – Неудобно перед бабой. Она ведь нам верит. Кстати, я еще не сказал тебе самого главного, – он сделал паузу. – Даша должна уйти с завода живой. И тогда здесь все изменится.
Деготь недоверчиво посмотрел Константину в глаза и, не отыскав в них подвоха, бросил короткий испытующий взгляд на Дашу.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Ладно. – Похоже, Деготь больше не сердился. – Если должна, значит, уйдет. Костьми лягу, но уйдет. Слово морского пехотинца!
– Но ты же не морской пехотинец, – рассмеялся Константин и по старой афганской традиции протянул другу ладонь с растопыренными пальцами. – Впрочем, не важно. Раз договорились, давай краба!
Наблюдая за крепким рукопожатием мужчин, Даша мучительно искала логическое объяснение происходящему и не находила. Тем не менее почувствовала, что в этот момент решается ее судьба.
Глава 10
Поминая недобрым словом алчного работодателя, идиотов-подчиненных, продажных ментов, а заодно всю свою грузинскую родню, Гургенадзе привычным жестом вытащил из-за пояса пистолет и тяжело опустился на стул, пытаясь собрать воедино скачущие мысли. Но не успел закурить – с сигаретой ему всегда думалось лучше, – как лежащая на столе рация вновь затрещала.
Пять минут назад, когда с ним связывались в последний раз, Гургенадзе приказал вызывать его только в одном случае – если Панфилов и Даша будут уничтожены. То, что эта парочка устроила на проходной, задело его за живое. Это же надо, залетный охранник и его пустоголовая бабенка почти играючи расправились с его лучшими людьми! Еще и джип, козлы, взорвали! Неудивительно, что Гургенадзе жаждал крови. Но не бегать же самому за ними по всей территории! За что тогда он платит такую офигительную зарплату этим недомеркам?!
«Ну, допустим, платишь ты им не из своего кармана, – попытался охладить себя он. – А хозяин не обеднеет… Правда, если узнает, какая каша тут заварилась, уволит к чертовой матери!»
Рация трещала не переставая, но Гургенадзе не спешил откликаться. Ну не верил он, хоть убей, что за прошедшие десять минут эти бараны поймали Панфилова. Тем более если тот вооружен.
Да, не ожидал Гургенадзе, что вся эта история обрастет таким количеством трупов. Да и то, что затянется так надолго, тоже не ожидал. Думал, сегодня после обеда будет оттягиваться в кабаке, прогуливая кровно заработанные бабки. Жрать шашлык с зеленью, пить красное вино… От приятных воспоминаний рот наполнился вязкой слюной. Потянуло дымком, словно где-то рядом стоял мангал и на длинных
«Откуда здесь взяться мангалу? – пронеслось в голове. – Но дымком точно тянет».
Переполняемый дурными предчувствиями, он вскочил и, на ходу включая рацию, бросился к окну:
– Ну, что там у вас?
– Пожар! – как оглашенный орал Кныш – охранник, дежуривший в эту ночь на вышке.
Но Гургенадзе и без него видел, что за окном бушует пламя. Цистерна с «горючим» полыхала, как свечка, а огонь медленно, но верно подбирался к главному корпусу, в котором как раз находился он сам. Всю территорию завода заволокло густым дымом, а по двору как очумелые носились чумазые люди. Странно, но никто из них не пытался загасить очаг возгорания – взорванный Панфиловым джип, от которого, правда, остался только остов.
– Твою мать, холопы взбесились! – тем временем распинался Кныш. – Дверь в бараке ломанули и, как тараканы, на ворота полезли!..
Холопами Кныш, знаток истории, называл наемных рабочих.
– А ты что? – тупо спросил Гургенадзе.
– А я по ним очередью, очередью звезданул… А они, падлы, к забору бросились.
Только сейчас до Гургенадзе дошло, почему не смолкает стрекот автоматных очередей, а по двору бегают полуголые грязные мужики. А он-то думал, что это его кретины за Панфиловым охотятся…
Похоже, ситуация, и без того хреновая, прямо на глазах выходила из-под контроля. Представив себе, что будет, если хотя бы один из холопов вырвется на свободу, Гургенадзе похолодел. Но тут же неимоверным усилием воли заставил себя собраться и принять самое верное, на его взгляд, решение.
– Значит, так! Головой отвечаешь, чтоб ни один из рабочих не ушел с территории! – приказал он. – Ясно?
– Яснее не бывает! Чтоб ни одна мышь не ускользнула!.. Я их, падл, очередью, очередью…
– Все, отбой! – резко оборвал разговор Гургенадзе – его не интересовали подробности.
Мгновение поразмыслив, вновь схватился за рацию, чтобы связаться с Гогой – охранником, который вместе с пятью корешами караулил Панфилова в цеху. Когда сквозь характерный треск до Гургенадзе донесся гнусавый Гогин тенорок, он деловито уточнил:
– Есть новости?
– Не-а… Клиенты пока не появлялись. Но появятся, не сомневайся. Куда им еще податься?
– У нас ЧП. Загорелась цистерна с «пойлом». Пожар вот-вот перекинется на здания.
– То-то я чую – дымком тянет!
– Под этот шумок рабочие пытаются улизнуть с территории. Кнышу и его ребятам нужна помощь…
– А Панфилов? – откровенно растерялся Гога, даже не дослушав начальника до конца.
Поражаясь тупости подчиненного, Гургенадзе зло гаркнул:
– Троих людей оставь в цеху, идиот! Двоих, слышишь, только двоих отправь на территорию. Надеюсь, трое с этим козлом справятся?
– Все понял? Отбой!
Отключив рацию, Гургенадзе принялся нервно расхаживать по комнате, размышляя, стоит ли вызывать пожарных. Хозяин, конечно же, не простит, если его любимое детище сгорит синим пламенем, но, с другой стороны, если сюда понаедут пожарники, то глаза им ведь не завяжешь – трупы рабочих с огнестрельными ранениями вызовут немало вопросов. Не скажешь же им, что рабочие задохнулись в дыму!