Спец. Дилогия (си)
Шрифт:
– Так а я чем занимаюсь? Вот, сегодня у Юрки побывал. Только к технарям нашим не пойду, я с техникой если и дружу, то на самом что ни на есть примитивном, любительском уровне. А Игорь опять начнёт водить по своей базе и рассказывать про всякие железки. Человек увлечён, покажешь, что тебе не интересно ещё обидится. А мне на самом деле не интересно.
– Что, совсем?
– Ага. Я работал сварщиком, причём имел высший на стройке пятый разряд. Был единственным в ПМК специалистом по ванной сварке, работал на полуавтомате. Но Валь, я нихрена не знаю об устройстве сварочного аппарата! Абсолютно нихрена, а ведь учил!
В молодости, перед армией, любил гонять, сначала
Ох, бля, как вся группа ржала! Им хорошо, они все уже ПТУ закончили, почти все трактористы, мать их... И я, железнодорожник, монтёр пути, затесался. А через пару дней приехала на обучение ещё одна группа, из Выборгского района. Так среди них потом ходил анекдот, как я ползал по дизелю и искал на нём свечу! С тех пор на всю жизнь запомнил - топливо в дизеле воспламеняется от сжатия в какой-то х.з. форсунке. Правда, что такое форсунка и как она выглядит, до сих пор не знаю.
– Слушай, ну это нужно умудриться, проучиться половину курса и не знать элементарных вещей!
– Ага. Вот я и умудрился. У меня память работает избирательно. Что мне интересно - запоминаю влёт. А что не интересно... Сколько раз во время учёбы пытался слушать преподавателя! Слушаю, слушаю, а потом ловлю себя, что думаю совсем о другом, и что там препод бубнит, мне по барабану.
– Как ты вообще умудрился хоть школу закончить?
– Так и закончил. История, литература и география на отлично. А всё остальное просто беда, особенно физика с химией. С самого начала невзлюбил их и они отвечали мне полной взаимностью, только зубрёжка и спасала. И сразу же, получив свой трояк, забывал всё, что вызубрил...
– М-да. Но всё же посмотри чем люди занимаются, может заинтересуешься? Или точно иди к Володьке Дубровскому, раз историю любишь.
– Историю люблю. Но вот учиться - нет.
– Ну-ну... Ладно, посидели и будет. Больше я тебя на встречи с президентом не дёргаю, раз тебе так неинтересно. А мне пора. Дело не ждёт, хотя даже немного завидно. Живут же люди, времени у них вагон и не знают куда его девать!
– Кто на что учился, - пожал я плечами.
– Эт точно, - хохотнул генерал, - ты к Илье-то пойдёшь, или будешь в потолок плевать?
– Пойду, конечно. Прямо сейчас и пойду, вроде пора, половина пятого.
– Тогда расходимся? Нет, погоди. Так ты права механика водителя получил, или нет?
– Хрен там получил! И как меня потом просветили в военкомате, это был единственный случай за х.з. сколько лет, и среди х.з. скольких отучившихся за все годы, групп. Справедливости ради, я на экзамен вообще не пошёл. У меня возникли...хм... разногласия по некоторым вопросам с местным участковым. Он почему-то решил, что именно я был главным вдохновителем и организатором драки с местными
Короче, участковый заявил мне, что раз мне осталось три дня до экзамена, то сейчас он меня не тронет. Но на выходе из учебного корпуса, сразу после сдачи, он меня встретит и поеду я подметать улицы славного города Приозерска, в течении пятнадцати суток. Учились мы в Приозерском районе. Но в мои планы такое времяпровождение не входило и я не дожидаясь экзамена свалил домой. Как мне потом рассказали ребята из группы, он действительно ждал меня после экзамена, а услышав, что я уже дома, сказал: - Вот сука, всё же нае...ал!
Генерал хохотнул и мы разошлись. Я отправился на базу в Антарктиду, к Илье. Узнать, почему генерал не поручил мне строительство на полигоне, я забыл.
А потом мне позвонил проф и сказал, что нужно поговорить. Я естественно согласился и когда мы встретились, проф помявшись попросил меня не говорить генералу, как они, проф с Костей, лоханулись с древнерусским языком. С Евгенией он уже договорился, она никому не скажет. А потом, когда освоятся взятые языки, они с Костей, во втором заходе, обязательно выучат и древнерусский. Это будет быстрее, чем исправлять произношение естественным путём, разговаривая со Спецом и Евгенией.
– Кто же знал?
– вздохнул он разведя руками.
– Да мне по барабану, - ответил я, - не боись, не скажу.
Про стройку на полигоне, я вспомнил только на третий день после нашего с генералом разговора. Ну и естественно, спросил у него, почему он не спихнул полигон на меня? Оказалось причина всё та же. Генерал просто сбегал из штаба! Работа на полигоне у него занимала не более трёх-четырёх часов в неделю, после создания Спецом нового дома, комиссия несколько дней решала и прикидывала, что в нём нужно переделать? А если учесть, что в неё входили и женщины, кровно заинтересованные чтобы все квартиры были максимально просторными и удобными... И только придя к единому мнению вызывали генерала, а Спец крушил старое и создавал новое за несколько часов, во время которых генерал отдыхал от бумажной работы, совместив, как он сказал, все неиспользованные за неделю перекуры и переложив дела на своих замов. Я посмеялся и не стал говорить ему, что могу взять полигон на себя.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Ещё через неделю, я пошёл с Андреем на "обкатку" вертолёта. Уже модернизированного и переделанного согласно нашим требованиям и возможностям. Собралось человек пятьсот, и наши пилоты, и техники и специалисты из КБ Камова, которые и проделали основную работу.
Мы стояли и смотрели как в небе, над полигоном кувыркался Ка-52, "Аллигатор." Конечно, кувыркался, это я образно, но что пилот вытворял!
Крутился зависнув в воздухе, летал боком и задом наперёд, практически входил в штопор и наоборот, задирал нос как будто полз в гору. И всё это совершенно бесшумно, грохота двигателей не было слышно! Лишь легкий гул и свист рассекаемого лопастями воздуха, когда пилот прошёл метрах в пятидесяти над землёй и почти над нашими головами.