Специалист
Шрифт:
В Гремово съехались криминальные репортеры. Поскольку сотрудники милиции и прокуратуры, которых тоже было немало, на вопросы отвечали неохотно, информацию черпали у местных жителей. Дело обрастало слухами. Те немногие ночные зеваки, которые ничего, кроме пожара, не видели, рассказывали, как менты, силами до батальона, обстреливали дом из автоматов и гранатометов. Толик-Швабра упомянул огнемет, но тут ему не поверили. Чтобы его разговорить, репортер карликового телеканала купил бутылку портвейна. Швабра выпил из горла, сморкнулся почти в камеру и начал свой рассказ. Половина слов в нем была нецензурной,
Генерал— майору Понедельнику около полудня позвонил заместитель министра. Разговор получился тяжелый, неприятный. Замминистра передал слова Самого: «Обосрались, так хоть подотритесь культурно. Сам сейчас на ковре У президента. Получает фитиль. Ты, Толя, Думай».
Думай — не думай, а кругом хреново. Невзирая на беспрецедентные меры (по всей территории Всеволожского и Приозерского районов области шел широкомасштабный поиск), задержать преступника пока не удалось. Был бы преступник — был бы козырь, а так… Генерал вызвал представителя по связям с прессой: надо готовить брифинг. Лучше всего — совместно с прокуратурой, пусть они тоже попотеют.
Боец прошел по лесу за три с половиной часа почти тридцать километров, вышел к железнодорожной станции Лосеве и там сел на электричку. В восемь утра он был уже на Финляндском вокзале, поймал частника и поехал к себе на шоссе Революции. Там он снимал однокомнатную квартиру. Нужно выспаться и сегодня же нанести визит мадам Тереховой.
Тело Пилигрима обнаружили не сразу. Уже был потушен пожар, толпились разбуженные гремовцы. Офицеры РУОПа ожидали приезда криминалистической бригады и сотрудников прокуратуры. Настроение — подавленное.
Два малолетних подкуренных подростка гоняли на украденном мопеде по ночным улицам поселка. Они-то и увидели спящего в машине мужика. С ревом проехали мимо раз, другой — не просыпается.
— Нормалек, — сказал Утюг, — пьян конкретно. Сейчас мы его пощиплем по полной программе.
— Только я сразу котлы забил, — отозвался Стелька, — а то я свои вчера в секу проиграл.
— Ну, конкретно. Будут тебе котлы.
Еще пару минут несовершеннолетние подонки наблюдали за спящим мужиком. Потом Утюг послал Стельку на разведку. Разболтанной походкой тот подошел к машине и обратился к покойнику:
— Эй, дядя, закурить не будет?
Дядя молчал. Тогда Стелька быстро распахнул дверцу «шестерки». Тело Пилигрима вывалилось наружу. Одурманенному травкой сопляку стало страшно: из груди мужика торчала странной формы рукоятка. Вокруг расплывалось темное, почти черное пятно. Стелька бросился прочь, упал и разбил губы. Еще через десять минут Утюг, который в свои неполных семнадцать лет уже постукивал участковому (потому и не садился, а было за что!), подогнал мопед к дому Терехова. Затормозить не успел, ударился передним колесом в бампер «Тойоты» и заорал:
— Там мужик в тачке спит… мертвый. На всякий случай задержали обоих: и Утюга, и Стельку. И питерские и местные понимали, что не они, но… до выяснения. Тем более оба подкуренные, у одного разбито лицо. Отправились на место. «Час от часу не легче», — подумал
— Ого, — сказал он, извлекая на свет удостоверение ФСБ. Раскрыл, прочитал вслух:
— Майор Рудаков Александр Павлович. Передал бордовую книжечку Петрову, тот взглянул мельком и опустил удостоверение к себе в карман. Хреново, ох как хреново!
— Ого, — снова сказал Тоболов.
Теперь он достал из другого кармана удостоверение Главного разведывательного управления. Там значилось: майор Александр Карлович Берг.
— Слышь, Андрей, — после короткой паузы медленно произнес он, — это не наш клиент. Ксивы-то подлинные, похоже. Дела!
— Может, и не наш, — задумчиво ответил Петров, — а может… Ладно. В любом случае — вне нашей компетенции. Докладываем в управу, пусть сообщают по инстанциям.
Кто бы ни был этот новый покойник — грушник или фээсбэшник, а может кто-то еще, — лезть сюда незачем. Пока не прослеживается явная связь с их делом. А даже если и прослеживается — коллеги из смежных ведомств их скорее всего в свою кухню не пустят. Петров представил, сколько народу будет здесь через два-три часа: люди ГРУ, ФСБ, представители как минимум двух — областной и военной — прокуратур и, разумеется, свои, руоповские, начальники. Все они будут имитировать кипучую деятельность, мешать друг другу, отдавать противоречивые указания. Петров выругался, грубо и зло. Тоболов посмотрел понимающе, промолчал.
Первыми, спустя час сорок, приехали на серой «Ниве» с частными номерами двое мужчин в штатском. Очень похожие друг на друга. «Калиброванные», — заметил про себя Петров.
Представились коротко:
— Армейская разведка. Майор Петров. Подполковник Шилов.
Андрей усмехнулся, на него посмотрели пристально. «У меня-то хоть фамилия настоящая», — подумал он. Вслух представился:
— РУОП. Майор Петров.
Теперь понимающе усмехнулись приехавшие.
— Ну, майор, показывайте, — сказал тот, который назвался Шиловым.
Было уже прохладно, он зябко поежился. «Наверно, в машине у них печка работала, — догадался Петраковец, — вот ему и холодно». Прошли втроем — армейские и Петров, остальные не лезли — к Пилигримовой «шестерке». Когда Шилов разглядел номер, то сразу посерьезнел лицом. Второй посмотрел вопросительно — первый кивнул. Они подошли поближе. Тело убитого лежало на асфальте, ноги — в салоне.
Первый присел на корточки. Долго смотрел в мертвое лицо. Было очень тихо. Край солнца показался из-за деревьев.
— Кто же тебя так, брат? — спросил разведчик.
В голосе открыто прозвучала горечь. Петров понял, что Шилов хорошо знал этого Рудакова-Берга. Возможно, они были приятелями, может быть, даже друзьями. Что такое терять друзей, майору знакомо. Он чувствовал себя очень неловко, лишним. Так бывало, когда на опознаниях трупов встречались близкие люди. Живые с мертвыми.
Солнце поднималось на глазах, лучи упали на лицо мертвого, осветили твердо очерченный рот, плотно сжатые губы. Лица двух разведчиков были в тени, оттого казались темными. Петров деликатно отвернулся, сделал несколько шагов прочь, но его окликнули.