Специальный агент преисподней
Шрифт:
Эх ты чудо мое безрогое…
– И чего он там натворил?
– Легче сказать, чего не успел натворить. У меня создалось впечатление, что этот миролюбивый зверек прошел подготовку в Боливии в отрядах Эрнесто Гевары.
– Чё? – вытаращился черт.
Ты совершенно прав, мой юный друг,- усмехнулся падший ангел.- Гевара более знаком не как Эрнесто, а как Че.
– Нужно подумать о достойной для него награде,- задумался ангел-истребитель Эй.
Рекс и не подумал спорить.
– Ах да,- спохватился Люцифер,- в бывшем,
– Покудова жива надежда… – неопределенно произнес я.
– И это возьми.- Черт протянул мне плеер, который, пропал во время похода в ад. А он вот где, оказывается.
– Оставь себе,- великодушно предложил я, вспомнив, что он не сбежал в Пандемониуме, а мужественно помогал снять цепи. Хотя если вспомнить о его преда
тельстве…- Дарю.
– Мне?
– Тебе-тебе,- заверил я обескураженную нечисть.
– Скажи спасибо,- подсказал ангел.
– Спасибо,- послушно повторил черт, по растерянности даже не сообразив, что произнес кощунственное для любого выходца из ада слово. И ничего – не разорвало, даже рога не отпали…
– Прошу к столу,- пригласил я.
– Но…
– Давайте-давайте,- настойчиво повторил я.
– Только предупреди того, в рясе, чтоб не размахивал руками,- попросил черт.
И грянул пир на весь мир.
Мое возвращение встретили громкими овациями типа «Горько!».
Глас народа, как говорят демократы (вот бы и делали то, что говорят) – ну да здесь их, слава богу, пока не завелось,- указание к действию.
Уста ее такие сочные и жгучие… Бездонна синь искристых глаз. А это хриплое дыхание?
Пьянит покрепче хмеля, вернее пленяет, как аркан – но это не неволя, не плен и не дурман… ЛЮБОВЬ.
Как странно испытать то, о чем, казалось, знаю на свете больше всех. Не раз, не два – миллионы! – я слышал, как шептали те, в чьи сердца, без промаха пронзив, моя стрела попала. Но чувствовать самому – совеем иное. В слова едва ли облачишь дрожанье струн, в душе сокрытых…
– Горько!!!
Ну вот. Даже вставать не придется, поскольку к выполнению предьщущего требования собравшихся мы отнеслись очень серьезно, и один поцелуй плавно перетек в другой.
– Эй, тряхнем-ка стариной.- Ударив оземь шапкой, вскакивает с лавки Владимир Красное Солнышко. И пускается в пляс. Бьет в бубен Дид, увлеченно притопывая ногой. Люцифер, галантно щелкнув каблуками, пригласил на танец Ладу.
– С удовольствием,- ответила она и взяла протянутую руку.
Ударили об пол каблучки, затрепетали от порывов ветра свечи. Все пляшут кто во что горазд. Владимир князь выкаблучивает гопака, падший ангел кружит Ладу в вальсе. Баба Яга дает джигу, Эй с Дидилией вышагивают смутное подобие Мерлезонского балета.
–
китич и поднялся со скамьи.
Сидящий под прикрытием его мощного корпуса черт лишь ойкнул, выронив пустой кубок. А осенивший знамением очередного перепела отец Дормидонт, обретающийся на дальнем конце этой лавки, с обиженным кряканьем очутился на полу, перевесив невезучую нечисть. Поднявшись при помощи Добрыни, осознавшего свою промашку, святой отец уже было собрался отчитать не дальновидного богатыря, но в этот миг его взор упал на раскачивающийся из стороны в сторону хвост черта. И отец Дормидонт Ополинариевич громогласно рассмеялся, размазывая слезы по щекам и испытывая нескрываемое чувство удовлетворения от победы над нечистым.
Застрявший в потолке рогами черт скривился и жалобно попросил вернуть его на грешную землю. Перевернувшаяся лавка подбросила его, словно мощная катапульта.
Не прекращая смеяться, святой отец ухватил черта за хвост повыше кисточки и дернул. Словно спустил воду из бочка.
– А-а-а!!!
Шлеп!
– Спасибо! – обвиснув в поповских руках, прошептал черт, дико вращая глазами.
– На все… – поднял было руку отец Дормидонт, но потом сообразил, чем для нечистого обернется наложенный крест, и сменил тему: – А что это у тебя на лбу?
– И правда,- поинтересовался я.- Где почетный знак?
– Да… – замялся черт.
– Лишили?
– Сам вывел,- признался он.
– Как?
– В косметологическом кабинете.
Отец Дормидонт недовольно нахмурился, услышав о посещении ему неизвестного, но однозначно дьявольского места.
– А ну-ка, а ну… – Присмотревшись, я различил аккуратные стежки швов.- Кожу пересадили.
– Ага.
– Откуда?
– Да так,- отмахнулся черт, потирая зад.
– Понятно.
– Вот же нечисть,- взвешивая волосатого адского пролетария на руке, произнес священник,- а все ж божья тварь. Хотя и тварь порядочная.
Черт поспешно закивал головой, со всем соглашаясь. А затем как заорет:
– Горько!!!
И шмыг за стол.
– Куда поперед батьки в пекло? – погрозил пальцем священник.- Горько!
– Горько!!! – грянул разношерстный хор голосов.
С удовольствием.
А глазки напротив показывают, что не только я так думаю.
эпилог
Думы о скоротечном и вечном
Многие меня поносят И теперь, пожалуй, спросят: Глупо так зачем' шучу? Что за дело им? Хочу. Авторство приписывается А.С. Пушкину, ему лично я склонен верить
– Ливия.
– Да, любимый.
– Необычное имя…
– Оно означает: Любовь И Вера И Я.
– Какая Вера? – насупился я.
– В кого, глупый,- улыбнулась Ливия. И поцеловала меня в нос, щекоча золотыми локонами.