Специальный агент высших сил
Шрифт:
— А черт его знает, — пожал я плечами.
— Не знаю, а предполагаю, — уточнил черт. — Вот возьми и попробуй!
— Я?!
— Ну не я же? — хмыкнул рогатый. — Я черт.
— А я еще хуже, — признался я.
— Это как? — удивилась царевна, она же гигантская жаба.
— Женат.
— А… — И без того флегматичная жабья морда стала совсем постной, и от этого какой-то уж очень голодной, на мой взгляд.
— Я, между прочим, тоже имею жену, — заметил черт. И добавил, похабно оскалившись: —
— Чью? — невольно сорвалось с моего языка. Это дали знать о себе пережитки темного прошлого, разбуженные общением с антисоциальной личностью, каковой без сомнения является черт, несмотря на обвисшие ангельские крылья за спиной и оказанное ему представителями небесной канцелярий доверие.
— Ты у нас герой, — обвинительно ткнув пальцем в моем направлении, заявил черт, — вот и целуй. Ибо для деяния такого немереный героизм нужен и отвага неописуемая.
— Это почему? — искренне удивилась царевна.
— А вы давно в зеркальце смотрелись?
— Недавно.
— Ну и как? — одновременно спросили мы.
Царевна сказала «ква-ква!» и трижды топнула правой задней лапой.
И вдруг, откуда ни возьмись, появилось перед ней ручное зеркальце изящной работы.
— В наследство досталось, — несколько туманно пояснила царевна-суперлягушка и пропела-проквакала: — Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду-матку в глаза мне выложи: кто на свете всех красивей, всех желанней и умней.
Заинтересовавшись, я подошел поближе, чтобы лучше видеть и слышать.
— Та-ак, — протяжно ответило зеркальце, отражая не огромную жабью морду, а вращающийся куб с разноцветными сторонами и пульсирующий знак вопроса. — Сейчас посмотрим. Красота… «требует жертв»… «спасет мир»… не то. Ага. «Ты на свете всех милее, всех румяней и беле…» М-да… Короче, «всех красивей, спору нет». С первым пунктом все ясно, переходим ко второму. Желанней. Что тут у нас: «Не возжелай жены ближнего своего». Ты у Нас в девках все еще прыгаешь, в смысле, ходишь, так что желать любой может… Будем считать, что ты всех желанней. И, наконец, умнее. Сейчас… сейчас… где тут у меня… Ага. Вот он. Нашелся. Значит так: сядь!
— Сижу.
— На вопросы отвечать нужно быстро, если сомневаешься — лучше пропусти, не трать время.
— Какие вопросы? — растерялась царевна.
— Разные. Данный тест считается лучшим для определения коэффициента ай-кью для женщин. Готова? Вопрос первый…
— Нет, — капризно заявила гигантская лягушка, трижды квакнув и хлопнув лапами..
Зеркальце исчезло, словно его и не было. Лишь некоторое время еще доносилось его невнятное бормотание про рецепт изготовления наваристых щей из топора. Наверное, что-то из литературы. Про Раскольникова…
— Все равно целовать
Сказать, что гигантская жаба разительно изменилась, сбросив под ноги свою шкуру, значило бы ничего не сказать. Превращение мерзкой гусеницы в прелестную бабочку выглядит менее впечатляющим. Здесь же результат просто ошеломлял. Начиная с 90-60-90 — одно из этих «90» едва прикрыто кружевными рейтузами, а второе парой толстых кос, — и заканчивая небесной голубизной огромных глаз. Да уж… насчет красоты зеркальце не солгало.
Отвернувшись, чтобы не смущать свой разум видом красотки, я примерился кладенцом к ближайшей из закрытых дверей и ударил вполсилы.
— Ай! — раздалось оттуда. — Глаз…
Растерявшись, я все же приоткрыл дверь и сообщил оказавшемуся за ней мужичку в длинной рваной рубахе, опоясанной обрывком цепи, спеша обрадовать узника:
— Вы свободны.
— Дверь закрой, — недовольно пробурчал он — И отойди — не мешай смотреть.
А посмотреть было на что…
Царевна… Впрочем, с точки зрения глубины образа и полноты отображаемых на лице чувств приписанный ко мне черт, несомненно, более заслуживает внимания. Вожделением горящие глазки, отвисшая челюсть, трясущиеся ручки и капающая слюна… Правда, последняя результат не охватившего черта возбуждения, а его временного пребывания в пасти гигантского земноводного. Жадно сглотнув, он сделал шаг к объекту своей страсти, словно Ромео к своей Джульетте. Робко, неуверенно… Но кого интересуют образы и чувства, когда просыпаются основные инстинкты?
Пока царевна при помощи прозрачной лягушечьей шкуры, своей фантазии и женского коварства доводила бедного легко возбудимого черта до инфаркта, я освобождал оставшихся узников. Лишь изредка бросая любопытный взгляд за спину. Смею вас заверить, исключительно для э… контроля за ситуацией.
Пленников у близнецов Бессмертных в подземелье оказалось не так-то и много. Пятеро. Еще был шестой, но его я решил оставить здесь — пускай сами с ним мучаются. Я, значит, на руках мозоли рукоятью понабивал, пока сбил амбарный замок с засова на его двери, а он мне с порога:
— Что за фигня? Ты чего так долго?
Простите? — растерялся я, начав смутно припоминать, что именно из этой камеры при моем появлении раздавались требования накормить, напоить и обеспечить полноценный послеобеденный отдых.
— Баньку истопил?
— Нет.
— На стол накрыл?
— Нет! — Я еще раз мотнул отрицательно головой, с трудом сдерживая желание накрыть совсем не стол и уж совсем не блюдами.
— Так где же ты шлялся?! В батога тунеядца! Запорю!