Специальный агент высших сил
Шрифт:
Возвращение к дракару заняло значительно меньше времени, нежели было потрачено нами на подъем во дворец. Еще быстрее мы накрыли стол и наконец-то приступили к трапезе. Начав, как и положено, с тоста. Наполнив принесенные одним из викингов кубки (обыкновенные, из чьих-то рогов, а не из человеческих черепов, чего я опасался), мы подняли их за знакомство.
Уморяка с непривычки закашлялся, на все его три глаза навернулись слезы. Жемчужинка же выпила огненную
— Накатим-ка за всяка женщинка!
— За прекрасных дам! — поддержал морского мужа черт.
А раз есть тост и влага в кубках, то грешно не выпить. Все присутствующие решили не грешить и не стали откладывать это в долгий ящик.
— Хорошка самогонка, — причмокнул Уморяка, лениво шлепая хвостом по воде. — И почему мы раньше ее не пили кубками?
— Ничего, я вас жить научу, — ответил черт, подразумевая, что споит местных жителей, как конкистадоры индейцев. И замер, удивленно распахнув рот. — Ты только что сказал нормально.
— Что нормально? — уточнил Уморяка.
— Без своих «ка».
— Это как? — насторожился морской муж, покосившись на жену — не осерчает ли? Но Жемчужинка, не вынеся алкогольной атаки, свернулась калачиком, подложив хвост под голову, и заснула, сладко сопя и мурлыча себе под нос рыбью колыбельную: «бу-у-уль… бу-у-уль…»
— А и правда! — Наконец-то и я заметил изменение в речи нашего собеседника. — Ты больше не коверкаешь слова.
— А я и раньше их не коверкал, — возразил он.
— Вот что самогон чудотворный с людями и нелюдями делает, — назидательно подняв указательный палец, провозгласил черт. — Ибо сила в нем агромадная сокрыта.
— За это нужно выпить, — заявил Добрыня Никитич. Никто не стал с ним спорить, лишь наши дамы перешли на более легкие напитки, превратив самогон в коктейль методом выдавливания в него плодов граната.
Воспользовавшись благоприятным случаем, я немного расспросил Уморяку, уточнив для себя кое-какие непонятные моменты.
— Объясни мне, что там за дела с четвергом.
— Каким четвергом?
— Ну… сегодняшним. Почему ты напомнил об этом своему морскому царю.
— Четверг — рыбный день.
— У всех рыбный, — встрял черт.
— И что? — Мне не удалось уловить взаимосвязи.
— В рыбный день из всех морских даров мы едим только рыбу.
— То есть от этого зависело меню царева угощения?
— Да.
— Так ведь там все равно никаких других морских даров не было, — напомнил я.
—
Не сразу, но смысл сказанного проник в мое сознание, и запоздалый ужас напрочь отбил аппетит.
— Нас всех могли съесть?
— Нет, — успокоил меня Уморяка, бережно приняв у черта изогнутый рог-кубок. И уточнил: — Двоих-троих хватило бы.
— Ах вы, каннибалы чертовы! — вспылила Ливия.
— Не-а, — отмахнулся один из лучших представителей чертячьей братии, состоящий на половине ставки в должности ангела-хранителя, но на второй половине оставаясь бесом-искусителем. — Напрасно клевещешь — они сами по себе каннибалы, я тут абсолютно ни при чем.
— Людоеды проклятые! — высказалась и Леля, вздернув кверху конопатый носик.
— А я чего? — попятился Уморяка. — Я как все.
— Постой, — удержав на месте Дон Кихота, потянувшегося за моим мечом, попросил я. — Он-то не виноват — окружение такое.
— Такое, — согласно кивнул морской муж.
— А кто тогда виноват? — поинтересовался благородный идальго, отчаявшись добраться до меча и поэтому вооружившись шампуром. — Сейчас я его…
— Никто не виноват…
— Так не бывает.
— Бывает, — возразил я. — Так ли давно наши предки сами питались друг дружкой?
— Никогда.
— А вот тут ты ошибаешься, — возразил я. — Все расы прошли этот позорный этап, а некоторые и до сих пор…
— Так это, — почесав бородавку, заявила Яга, — клевещут на меня люди. Отродясь не ела сырой человечины.
— А не сы… впрочем, лучше оставим этот вопрос. Не об этом речь.
— Правильно. Нужно решать, что с людоедами делать.
— Сжечь, — предложил Дон Кихот. — На костре.
Уморяка нервно сглотнул и как-то даже побледнел, несмотря на то, что весь был покрыт чешуей и ростом превосходил любого из нас.
— Так нельзя, — возразил я. — Нужно воспитывать.
— Да как из них людей воспитаешь? — пожал плечами черт, отчего его ангельские крылья непроизвольно распрямились. — Знаю!
— И как? — в один голос поинтересовались мы.
— Самогоном.
— Самогоном?
— Им, родимым, — уверенно заявил черт и принялся расталкивать спящую Жемчужинку. — Проснись, не время спать, родину спасать нужно.
— А? — недоуменно вытаращила покрасневшие глаза морская дева. Чего-чего, а завораживающей силы в них не было ни грамма. И нужно-то для этого, оказывается, всего грамм сто пятьдесят-двести. — Не сегодня.
— Зелья у вас в запасе много?
— Отстань! Голова болит…