Спецкор
Шрифт:
А вот и он, явился не запылился, выставил усатую морду из кустов и озабоченно поводит ушами, глядя на разложенные на траве предметы. Хотя внутри все клокотало и булькало, я очень аккуратно, почти не трясущимися от желания придушить негодяя руками, упаковала все назад, закрутила заглушку и даже засунула штык лопаты в специальный чехол, и переставила его крепление в сложенное положение - а то еще убью ведь нафиг!
А вот после этого, подхватив злополучный инструмент поближе к лезвию, черенком от всей души приложила этого паразита. Точнее попыталась - не мне соревноваться с биологической машиной уничтожения в рукопашном бою, кадавр легко отвел удар и лизнул меня в лоб, но попытка подластиться только распалила праведный гнев.
Чуть погодя я вдруг обнаружила, что бегаю довольно долгое время вокруг очень толстого дерева, но вот преследуемый уже успел куда-то подеваться. Пришлось резко останавливаться в надежде на то, что он сам на меня наскочит, да не тут-то было - меня вдруг ухватили за шиворот и дернули вверх, от испуганного писка меня избавил передавивший горло ворот, а вот лопатку при этом я не выпустила вполне сознательно, чем и горжусь.
Кроха перехватил меня второй лапой за пояс, а потом согнувшись в пояснице - он, оказывается, свесился вниз головой с ветки, держась за нее только нижними лапами - катапультировал меня в развилку ветвей. Где я благополучно и уцепилась изо всех сил, стараясь не кашлянуть, не смотря на передавленное горло - кадавр относился ко мне достаточно трепетно, и мне нечасто приходилось испытывать на себе его силу, значит, для столь бесцеремонного обращения были весьма серьезные причины.
Причины появились незамедлительно. Кусты раздались, и из них высунулась внушительное рыло, полоснув по нам совсем не травоядным взглядом налитых кровью глазок. Чуть дальше от пятачка - размером с блюдце, если не тарелку, который никто бы не назвал 'милым' - желтели внушительные клыки. До слоносвина остальной туше этого зверюги было далеко, но окажись я на земле - был бы еще большой вопрос, кто на кого смотрел бы сверху вниз. Сразу за головой тело вздувалось чудовищным горбом, и вообще - одичавший вариант обычной домашней свиньи мало походил на розовенькие тугие сосисочки на ножках, которые не раз видела на ферме и в передачах.
Приблизительно так соотносятся волкодав и болонка. И принципиальное отличие тут совсем не в размерах - в поросячьих глазках нашего гостя читалась волчья свирепость.
Своей возней мы явно вызвали неудовольствие хозяина этих мест - кабана. Я постаралась, впрочем безуспешно, как-то по удобнее устроится на ветке - рука с лопаткой мешала достать оружие, хотя много ли толку от револьвера против такой туши. Освободить конечность не получилось, очень уж не хотелось сверзнуться вниз, зато копошение привлекло ко мне внимание чудовища, и оно, недовольно поведя рылом, издало какой-то утробный звук, более походящий на рокот землетрясения. В ответ Кроха пробежал до самого конца ветки и принялся возмущенно, и как-то очень противно, верещать, изо всех сил тряся ветку. Никакого пиетета к непрошеному гостю он не испытывал. Кабан начал взрывать передним копытом землю, но мой защитник запустил в него отломленным сучком, не прекращая верещать на весь лес.
Мне показалось, что сейчас разозленная гора мяса кинется вперед и вывернет дерево с корнем, несмотря на всю его толщину, или хотя бы попытается подрыть корни, но свин оказался умнее. Он вполне оценил нашу диспозицию и, просто возмущенно хрюкнув - прозвучало это как близкий удар грома - удалился от наглых, но недоступных его гневу существ. Следом за ним через кусты прошествовали несколько туш поменьше, тоже мазнув по нам взглядами, и несколько совсем маленьких. Видимо кабанье семейство шествовало мимо по каким-то своим свинским делам.
И тут я почувствовала, что из руки у меня забрали лопатку, а саму меня весьма крепко держат двумя лапами за пояс. Тело как водится,
Выстрела практически не услышала и даже не почувствовала отдачи, хотя в обычное время револьвер лягался как конь, всё внимание было на добычу, которая подпрыгнула над травой, чтобы рухнуть в нее уже тушкой. Так просто! Я была даже удивлена такой удачей, но кадавр не мешкал. Пользуясь тем, что все остальное стадо после выстрела мгновенно исчезло в лесу вопреки всем ожиданием - не то что не с диким треском, даже ветки на подлеске не колыхнулись - Кроха уже деловито волок по траве подстреленную тушку, громко пыхтя. Это только с дерева добыча казалась маленьким поросеночком, в реале это оказался скорее подсвинок, размером и весом не намного меньше кадавра, если и не поболее.
Меня же мой 'защитничек' бросил на дереве, предоставив искать пути к слезанию самостоятельно. К тому моменту, когда я, наконец, сползла вниз, он уже успел сбегать за веревкой, и теперь перебрасывал ее через сук, привязав к одному из своих ножей. Так что возмущение его поведением мне высказать не удалось, да и не сильно хотелось - я как-то начала гораздо спокойнее относиться к окружающим, принимая их такими, какие они есть. И только слегка удивляясь таким изменениям в себе.
Мне в руки мигом был вручен второй конец веревки, и мы совместными усилиями подтянули тушу вверх. Разделка не вызвала особого отвращения, скорее каждая клеточка дрожала от предвкушения, видя перед собой такую гору мяса, пусть и сырого, но инстинкты чуть ли не требовали вцепиться в него зубами. Это ж надо так оголодать! Вон, даже у Крохи зубы к сыроядению приспособлены лучше, но он ведь держится - только кровавые брызги с морды слизывает, но это не в счет.
Подтянув тушку так, чтобы пятак оказался на высоте колена, кадавр быстро перерезал горло, предоставив крови стекать в выкопанную для нее ямку, а сам выпотрошил тушу, мигом унеся в сторону все внутренности, кроме заботливо завернутой в лист лопуха печени. Затем начал сноровисто снимать пласты сала, откладывая их в сторонку. Потом пришел черед мяса. Что интересно - он снимал его совсем не так, как я это привыкла видеть. Вместо освобождения от всяческих 'лишних' пленок, кадавр наоборот снимал каждую мышцу отдельно, стараясь не повредить покрывающие мясо пленки и оставляя на краях сухожилия.
Очень быстро, хотя возможно за работой мы просто не замечали хода времени, от свина остался один костяк с ошметками.
***
Три следующих дня запомнились, как череда бесконечной обжираловки и заготовок еды 'в дорогу'. Столько мяса, едва разбавленного различными салатиками, я наверно не съела за всю жизнь. Мы питались практически сырой печенкой, едва обжарив ее на благословенной лопатке вместо сковороды, варили бульон из языка, тушили сердце с черемшой и диким чесноком, и конечно жарили и тушили просто мясо. В общем - оторвались на пару лет вперед. Бывало, что едва наевшись и насобирав по округе дров для самодельной коптильни, садились есть вновь.