Спецназ Его Императорского Величества
Шрифт:
— Что, Порфирич?
— Я так понимаю, ваше сиятельство, десерт не нужно подавать.
— Это уж точно! — усмехнулся Николай. — Кстати, собирайся, поедешь с нами!
— Николай Тимофеевич! Прибрать здесь надо. Да и стар я уже для лошади.
— Не прибедняйся, Порфирич! Кутузов старше будет, а на коне молодцом сидит. Убить здесь могут, собирайся!
Всадники спустились к Днепру и осторожно, стараясь создавать поменьше шума, двинулись вверх по течению. Николай облегченно вздохнул, когда они проехали овраг, где лес всего на расстояние
Давыдов и Данилов ехали, сразу за передовым дозором. Николай попросил Азарова занять арьергард вместе с его драгунами, на что кавалергард согласился с видимым удовольствием. Сомнения по поводу майора у князя рассеялись — именно он помог изобличить лазутчика. Да и в партии у партизан больше трех недель — был бы врагом, проявил себя.
— Денис Васильевич! Вы же сами перехватили письмо Наполеону. Помните: «Продолжаю поиск Гусара». Это про ваш отряд. А тот, кто писал письмо, докладывал Бонапарту, что уничтожил четыре отряда. Один из них — поручика, которого вы нашли на хуторе.
— Я полагал, что это бред контуженого. Слова его передал потому, что Кутузов просил сообщать обо всех удивительных случаях, даже если это может оказаться досужими вымыслами. Признаться, я не очень верю в эту историю с отрядом поручика Яловского.
— А зря. Уверен, что все так и было. А теперь он нашел вас.
— Не боюсь я французов!
— Именно это и смущает меня больше всего.
— Не понимаю, князь! Вас смущает, что русские гусары не боятся французов?
— Нет. Просто вы не можете оценить опасности. Потому прошу поверить мне на слово. Мне и Кутузову. Одного из них, «графа Каранеева», вы знаете в лицо. Мне хорошо известен еще один — маленький, скорее похож на ребенка. Всегда очень спокойный.
— Откуда вы его знаете?
— Он убил меня под Фридландом.
— Убил?
— Да, убил. Я здесь только потому, что одна девушка не захотела, чтобы я отправился на тот свет. А вместе со мной он легко убил еще троих драгун. Все, что рассказал поручик Яловский, не вызывает никакого сомнения. За ними числятся дела почище.
— Так вас прислал Кутузов, чтобы предупредить меня?
— Да, и не только.
— А что еще?
— Я должен уничтожить этот отряд французов.
— Вот как? Вы говорите, что с ними эскадрон не справится, а сами пришли с одним взводом?
— Увы, числом бороться бесполезно. Попробую хитростью.
К переправе приехали довольно быстро. Растянутый отряд собрался на берегу. Азаров подъехал и молча встал рядом, ожидая, не будет ли каких-нибудь распоряжений.
— Ну вот, Денис Васильевич, дальше сами. От этого места на тот одинокий дуб на поляне. Брод глубокий, но другого нет.
— А вы?
— А на мне еще много долгов. Последний — корнет Белов.
— Ваше сиятельство, а разрешите мне с
— Куда «с нами»? — опешил Николай.
— У меня ведь тоже долги есть.
— А что Денис Васильевич скажет?
— А что скажу? Пусть идет. Вам ведь, Николай Тимофеевич, без офицеров совсем плохо.
— Это верно. Спасибо, господа! Только вам, Андрей Сергеевич, я не могу предложить больше взвода.
— Должен справиться, — чуть усмехнувшись, отозвался майор.
Давыдов направился к своим офицерам и начал давать распоряжения относительно переправы. Данилов с Азаровым подъехали к драгунам.
— Вахмистр, сообщите всем, ваш новый командир — майор Азаров. А сейчас выставьте посты на время переправы гусар. И Белова похороните, вон там, на холмике. Порфирич!
Князь подъехал к дворецкому, который спешился и стоял в сторонке, держа кобылу в поводу. Николай тоже спрыгнул с лошади, подошел вплотную и обнял старика.
— Дорогой мой, Порфирич! Не знаю, что будет дальше, но думаю, обязательно свидимся. А сейчас не теряй времени, отправляйся в деревню. В усадьбе раньше послезавтрашнего вечера не появляйся. И еще. На могиле крест поставь. Запомни: Белов Михаил Николаевич! Корнет! Все, прощай! Мне надо еще Давыдова успеть на этом берегу увидеть.
— Храни вас, князь, палаш и пистолет! — любимой присказкой отца Николая проводил дворецкий князя.
Гусары начали переправляться, соблюдая порядок; Николай подъехал к Давыдову. Некоторое время они стояли рядом, глядя на уходящих в реку всадников. Первые уже достигли противоположного берега.
— А еще я вот о чем попрошу вас, Денис Васильевич! Вы останьтесь живым, пожалуйста. России очень нужны ваши стихи.
— А ваши?
— Мои… Не знаю. Не умею я писать залихватские. Совсем не умею. Значит, ваши нужнее.
Данилов вел отряд назад к усадьбе самыми незаметными тропинками. Часто он слезал с лошади и, держа пистолеты наизготовку, шел пешком, пытаясь определить, нет ли засады. Но ничто не нарушало тишину.
Николаю казалось, что раз лазутчики в ближнем лесу, то после ухода гусар они должны занять усадьбу. Потому подполковник вел драгун, пытаясь решить непростую задачу, — где лучше организовать засаду?
Но Данилов ошибался, французов не было — ни в имении, ни рядом.
«Сдав на руки» русским связанного Каранелли, Доминик с одним из офицеров, едва стемнело, поехали к усадьбе, где собирались провести время до полуночи, наблюдая, не сообщит ли командир что-нибудь.
После десяти часов напарник сообщил Левуазье, что заметил сигнал вызова, идущий из окна второго этажа. Ответный огонек свечи Доминика шел через длинную тонкую трубку, а потому не попал в поле зрения чужих глаз. Все складывалось удачно, но когда передача прервалась, а следом яркая белая вспышка колыхнулась в окне, французы поняли, что у командира неприятности. Зарядив штуцеры гранатами, они стали ждать дальнейшего развития событий. Выстрел на крыльце, крики и шум увеличили их беспокойство, но, к счастью, через пару минут Луи точно вышел на то место, откуда Левуазье подавал ответ.